Ложь во благо

Это было за две недели до освобождения Скотта Хардена и смерти Брук с Джоном. Он говорил, что дело в новом соседе, но если посмотреть на время… что, если это был Скотт Харден?

Я глубоко вдохнула, пытаясь замедлить ход мыслей. Если ревность Джона касалась общения Брук и Скотта Хардена — и ранее Гейба Кевина — это значило, что Брук контактировала с жертвами. Что она знала о преступлениях Джона.

Я думала, у Джона паранойя, но, может, это было не так. Может, Брук спала с парнями. Изнасилования… участвовала ли в них она?

Мазь. Проявления доброты. Я решила, что это была диссоциированная личность, но что, если это никакое не раздвоение? Что, если это второй человек?

Брук.

Ужасное предчувствие впилось ножом в душу, когда я осознала, что это могло значить.

Наличие женщины могло объяснить ложь Скотта Хардена. Неопытный подросток, спавший со взрослой женщиной, — так намного проще перескочить к стокгольмскому синдрому, особенно если она была хорошим полицейским, а Джон — плохим. Появились ли у нее настоящие чувства к Скотту Хардену? Это она его отпустила? И поэтому ли Джон ее убил?

Даты сходились. Я никогда не проводила между этим связь, но Брук с Джоном умерли в то же утро, когда объявился Скотт Харден. Рука задрожала, и я сжала ручку, чтобы унять тремор.

Я вспомнила о повторяющихся утверждениях Джона, что Брук влюблялась в соседа. Что он сказал в утро их смерти? Он думал, что она уйдет от него и сбежит с ним. Может, он был прав.

Меня внезапно охватил ужас, когда дюжина элементов встала на свое место.

Я сказала ему избавиться от садовника.

Я практически оторвала переднюю часть папки, яростно пролистывая страницы, скользя пальцем по записям с первого месяца консультаций. Общие сведения… история отношений с женой… вот. Садовник.

Джон беспокоился, что они слишком сблизились. Он слышал, как они смеялись вместе. Смотрели друг другу в глаза. Он нашел грязную посуду в раковине и предположил, что она готовила ему обед.

Я запечатлела аккуратным почерком решение его болезненных опасений.

Я предложила решить проблему, уволив садовника.

Первые консультации Джона были охвачены его переживаниями о жене и садовнике. Джон хотел убить Брук из-за боязни предполагаемой измены и чувств к другому. Поэтому я подтолкнула его на путь наименьшего сопротивления. Это было легко. Убрать садовника из уравнения и сфокусироваться на восстановлении и укреплении отношений с женой.

Но если сосед из наших последних консультаций был Скоттом Харденом, тогда садовник был… Я всхлипнула от боли и сжала волосы в кулаках. Я сказала ему избавиться от Гейба Кевина.

Сухое утопление. Смерть отличалась от других. Была ли безумная ревность триггером для особо жестокого умерщвления? Ох, а я предоставила ему решение успокаивающим голосом, уверенно высказав мнение на этот счет.

Я зажмурила глаза, пытаясь отогнать из мыслей снимки со вскрытия. Стеклянный взгляд. Кровь, запекшаяся вокруг сердца. Он был таким молодым. Таким невинным.

— Привет, Гвен.

Я вздрогнула, оторвав руки от головы и увидев Роберта на пороге кабинета. В расслабленной руке сверкнуло лезвие ножа.

Глава 39

Скотт Харден стоял в душе, подставив лицо под большую головку. От кожи поднимался пар, пока горячая вода лилась на щеки и плечи. Сомкнув губы, он закрыл глаза и позволил напряжению покинуть его.

В течение семи недель на чердаке он мечтал о душе. А теперь, посреди гигантского пространства, стоя на гладком каменном полу, он лишь хотел вернуться назад. Назад на чердак. Назад в кровать. Назад на металлический стул, где она большой губкой омывала его тело. Порезы. Спину. Между бедер. Думая об этом, он возбудился, но когда потрогал себя, случилось то же, что и прежде — мгновенно обмяк. Как будто она была единственной, кто мог доставить ему удовольствие.

Может, это потому, что она была у него первой. Девочки в школе всегда говорили об этом — словно парень, лишивший их невинности, имел над ними особую власть. Он всегда смеялся над этой мыслью, но, может, они были правы. Может, поэтому он так быстро и сильно влюбился. Поэтому она никак не уходила у него из головы?

Он взял шампунь и выдавил шарик бледно-фиолетовой жидкости на ладонь. На чердаке не было простого способа помыть голову. И она не доверяла ему настолько, чтобы позволить спуститься вниз. Он запустил мыльные пальцы в волосы и вспомнил длинные ногти, которые чесали и массажировали ему голову. Мягкое прикосновение ее губ ко лбу.

Со взрослой женщиной все было по-другому. Девочки в школе казались бессмысленными и незрелыми в сравнении с ней. Ее уверенный взгляд, когда она седлала его голое тело. Соблазнительное мурлыканье ее голоса над ухом. Она любила его. Это она прошептала, пока тот мудак наблюдал. Она понимала Скотта.