Ложное обвинение. Кое-что по случаю. Безжалостный. Никогда не доверяй женщине

— Нет, я не собираюсь получать за это деньги. Но и вы с Родом ничего абсолютно не получите.

— Что же вы тогда собираетесь делать с этой распиской?

— Не знаю. Во всяком случае, пока еще не знаю.

— Между прочим, эта штука может причинить вам кучу неприятностей, если вы не пожелаете с ней расстаться. За распиской ведь ведется охота.

— Это я уже понял. Теперь мне стали понятны некоторые приключения, случившиеся со мной: ко мне вламываются в квартиру подозрительные личности, некоторые даже с оружием, за мной устраивают настоящую слежку по всему городу, а один тип в баре… — Он услышал, как у Гастингса вырвался сдавленный звук, а затем дрожащим голосом он произнес:

— Боже мой, что же эго будет?

— Л вы что, знаете этого типа с короткой стрижкой?

Гастингс выглядел растерянным и бледным, здоровой рукой он все еще продолжал поддерживать пальцы больной руки.

Кэлворт с любопытством взглянул на него и сказал:

— Вижу, что вы его знаете. Кто же он?

Гастингс покачал головой и мрачно произнес:

— Он — убийца!

Кэлворт издал непроизвольный смешок:

— Расскажите-ка мне поподробнее, что вы знаете. Откуда нам это известно?

— Мне этого никто не говорил. Я сам видел, как он убил человека прямо у меня па глазах.

Искренний и глубокий страх запечатлелся на его красивом лине, как будто над ним поработал резец опытного скульптора, усилив при этом под глазами морщины, опустив книзу линии щек и губ, заострив немного отвисшую челюсть.

Кэлворт не без жалости наблюдал за ним, а подумав о Плейере, неожиданно почувствовал холодок, пробежавший по спине, как будто в нее ударил порыв ветра. Даже физический образ Плейера приобрел какую-то зловещую опаску.

— Выпейте чего-нибудь, — сказал Кэлворт, направляясь в спальню, так как в этот момент послышался телефонный звонок. Он уселся на кровать и поднял трубку.

— Мистер Кэлворт, это Люси бостон. Мне нужное вами встретиться.

— Но ведь я в Филадельфии, — ответил ей Кэлворт.

— Я разговаривала по телефону с Элом. Он мне все рассказал.

— Это ведь вы ему сказали, что я собирался поехать в Филадельфию? Не так ли?

— Да.

— Я был уверен, что вы так и сделаете. Поэтому я вам так и сказал.

— Теперь мне нее становится понятным. Эд сказал, что.

— Да, да, — прервал ее Кэлворт. — Как он себя чувствует? Он нс сказал вам, как он вопил, потому что получил небольшую царапину на пальце?

Она ответила ему не сразу.

— Да, добрым вас не назовешь.

— Ч го поделаешь. Это результат отсутствия хорошего воспитания.

— Я нс это хотела сказать. Я о раме Эла на пальцах.

— Ах да, небольшая ранка, величиной с дюйм. Я и сам не переношу вида крови.

— Вы иронизируете, потому что нс понимаете, в чем дело. Он — гемофилик, и малейшее кровотечение может оказаться для него роковым.

Кэлворт ответил не сразу.

— Я, к сожалению, не испытываю к нему жалости и того чувства сострадания, которым переполнены вы.

— Не нужно так язвить, мистер Кэлворт.

В этот момент он ясно представил себе ее лицо на другом конце провода, ее карие глаза, подернутые болью, руку, откидывающую прядку белокурых волос со лба.

Его раздумье прервал ее взволнованный голос:

— Мне очень нужно вас сегодня видеть, мистер Кэлворт. Эго для меня очень важно. Вы нс возражаете?

— Наоборот, я охотное вами встречусь.

— Спасибо, тогда я жду вас у себя через полчаса, до свидания.

Кэлворт вернулся в гостиную и сел за письменный стол. Затем он сгреб ворох бумаг в одну сторону стола, отвинтил колпачок ручки и, взяв пустой конверт, написал:

"Мистер Гарри Кэлворт".

Сю прервал жалобный голос Гастингса:

— Ч го будет со мной, Кэлворт? Вы собираетесь…

— Мне следовало бы препроводить вас в полицию.

Он вернулся опять к конверту и стал писать дальше:

"Рекламное агентство Чарльза Мейера", а затем он написал адрес. Не отрываясь от конверта, он произнес:

— Но я, по-видимому, этого не сделаю, и причиной тому — ваша мать-инвалид.

— Это и в самом деле так, — сказал Гастингс с достоинством.

Кэлворт продолжал подписывать конверт:

"Нью-Йорк Сити, Н У", затем промокнул чернила:

— Скажем так: я прощаю вас во имя нашего старого братства.

Гастингс поднялся. Минуту он колебался, затем медленно подошел к письменному столу и протянул в знак благодарности руку.

— Я высоко ценю вашу добропорядочность, Кэлворт.

Кэлворт пожал его руку.

— Забудем обо всем случившемся, Гастингс, простимся по-хорошему.

— Я бы хотел вам высказать одно соображение. На вашем месте, Кэлворт, я бы не стал держать расписку здесь, в доме, ради собственной безопасности.

— Спасибо, я постараюсь найти ей другое место.

— Я считаю, что должен вам дать этот совет за то, что вовлек вас в это дело, и за проявленную вами доброжелательность ко мне.

Он сделал нерешительный жест рукой.

— Если вы передумаете воспользоваться распиской…

— Тогда я дам вам об этом знать. До свидания.

— До свидания.