Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

Пока мы с Дженни одевались, Марли радостно носился по дому, предчувствуя интересную поездку. Я почувствовал укол вины. Бедняга так нам доверяет, а мы собираемся лишить его мужественности.

— Иди-ка сюда, — позвал я его и, не без труда опрокинув на спину, принялся чесать ему брюхо. — Ничего страшного. Знаешь, секс — это не самое главное в жизни…

Но кого я обманываю? Даже я сам, в нынешнем своем плачевном состоянии, ясно понимал, что высшего удовольствия в жизни нет. Мне было невыносимо стыдно.

И еще стыднее стало, когда я свистнул ему — и он, безоговорочно мне доверяя, радостно помчался к машине. Дженни села за руль, я — на пассажирское сиденье. Марли, по своей всегдашней привычке, поставил лапы на центральную консоль и уткнулся носом в зеркало заднего вида. Всякий раз, как Дженни нажимала на тормоза, Марли стукался носом о стекло, но это его не смущало. Он едет на прогулку с двумя лучшими друзьями. Жизнь прекрасна — лучше и быть не может!

Я приоткрыл окно, и Марли повернулся к нему, жадно ловя незнакомые запахи. Скоро он устроился у меня на коленях и прижал нос к узкой щелке приоткрытого стекла. Почему бы и нет? — думал я. В последний раз он едет по улице как полноценный член мужского братства: так пусть подышит свежим воздухом. Я открыл окно пошире, чтобы он мог высунуть морду. Он так наслаждался новыми ощущениями, что скоро я открыл окно еще шире, и из него высунулась собачья голова целиком.

— Джон, может быть, не надо? — спросила Дженни.

— Все нормально, — ответил я. — Он просто хочет подышать свежим…

И в этот миг Марли высунул за окно передние лапы по самые плечи.

— Джон, держи его! Держи!

Я и пошевельнуться не успел, как Марли соскочил у меня с колен и принялся выбираться из окна движущегося автомобиля на плотно забитом машинами шоссе. Еле-еле я успел схватить его левой рукой за хвост. Дженни ударила по тормозам. Марли повис в воздухе, колотя передними лапами по асфальту: я крепко сжимал его хвост. К несчастью, положение тела не позволяло мне даже схватить его другой рукой.

Под истошный вой чужих гудков Дженни кое-как добралась до крайней полосы и остановилась.

— А дальше что? — крикнул я.

Я оказался в ловушке. Втащить Марли обратно в окно — не получится. Открыть дверь — тоже. Черт возьми, я не могу даже перехватить его правой рукой! А стоит отпустить — и он помчится в погоню за какой-нибудь из тех машин, что объезжают нас, сердито гудя.

Дженни выскочила из машины, бросилась ко мне и схватила Марли за ошейник. Я вышел, и вдвоем мы затолкали его в машину. Эта сцена разыгралась прямо перед бензоколонкой, и все механики высыпали оттуда на нас поглазеть.

— Спасибо, ребята! — бросил я им, пока Дженни заводила мотор. — Рад, что мы сумели скрасить вам рабочий день!

Когда мы добрались до клиники, я надел на Марли тугой поводок на случай, если он снова попытается сбежать. Чувство вины испарилось как не бывало.

— Ну нет, парень, от судьбы не уйдешь, — злорадно проговорил я, передавая его помощникам доктора Джея.

Вечером, после работы, я заехал за ним. Марли ходил неуклюже — видимо, еще болела рана. Глаза его были налиты кровью и слезились после анестезии. А там, где прежде гордо болтались чудесные тугие яички, теперь… не было ничего. Только какой-то сморщенный лоскут кожи. Никогда теперь у нас не будет маленьких Марли.

Работа постепенно захватывала всю нашу жизнь. Работа в газетах. Работа по дому. Работа в саду. Работа над оплодотворением. Да еще и работа по воспитанию Марли — честное слово, одного этого хватило бы с лихвой! Во многом он напоминал ребенка — так же требовал времени и забот, так же давал нам ощутить вкус ответственности. Во многом, но не во всем. Даже ничего не понимая в родительских обязанностях, мы не сомневались, что детей не следует запирать на целый день в гараже с миской воды.

Мы еще не отпраздновали и двух годовщин свадьбы, а уже в полной мере почувствовали, что такое взрослая семейная жизнь. Нам двоим нужен был отдых от повседневных забот. Вот почему в один прекрасный вечер я преподнес Дженни сюрприз: два билета в Ирландию. Отпуск на три недели. Взятая напрокат машина, дорожная карта и адреса мотелей.

Однако, прежде чем ехать отдыхать, нужно было решить несколько проблем, и главная из них — Марли. От собачьего приюта мы отказались почти сразу. Марли слишком молод, энергичен и непоседлив, чтобы три недели продержать его в клетке. Как и предсказывал доктор Джей, кастрация не изменила его жизнерадостный темперамент. К сожалению, уровень энергии она тоже не снизила, да и на буйные выходки не подействовала. Правда, он больше не пытался наскакивать на неодушевленные предметы, но в остальном оставался все тем же неуправляемым зверем. Отдать буйного, невоспитанного, да к тому же подверженного приступам паники пса на передержку друзьям? Нет, мы с друзьями так не поступаем. Нам требовался профессиональный «собачий нянь» — человек ответственный, очень терпеливый и достаточно сильный, чтобы справиться с сорокакилограммовой мохнатой тушей.