Ложный король

Эрнан провёл рукой по бинтам. Он и раньше слышал о фантомных болях, но никогда не думал, что они будут настолько реальны, будто закрой он глаза – и вот то место под косточкой у большого пальца, чуть саднит, едва-едва, но так явственно, будто по-настоящему. Фермин два раза в день приносил из гостиной большое зеркало и ставил его между ног пациента так, чтобы вторая здоровая нога отражалась на его поверхности, отчего у графа создавалось впечатление, что у него по-прежнему две целые ноги. Процедуру лекарь называл реабилитацией и говорил, что так сознание обманывается и фантомные боли должны становиться тише, потому что боли – они в голове, и Эрнан на себе убедился, что это так, но одних игр воображения ему было мало.

– Проклятье! – со злостью прошептал Эрнан, сгорбившись над культей.

За дверью кто-то тихо засмеялся – похоже, Керро, этот мальчик, отчаянно желающий вырваться из-под опеки отца. Скромный, застенчивый, послушный, но было в нём что-то… Что-то непонятное, что заставляло поёжиться. Мальчик был похож на переростка, которого силой заставили влезть в казначейский костюмчик, и в нём, как опухоль, нарастала злость.

Потом послышался незнакомый голос. Судя по всему, это был посыльный. Эрнан услышал, как тот объявил, что принёс письмо для графа. Старик Урбино что-то пробубнил и принял послание.

Ни Четта, ни Роса даже не шевельнулись.

Эрнан потянулся к столику и взял серебряный кубок. Замер, убедившись, что женщины безмятежно пребывают в царстве грёз, и с размаху швырнул чашу об пол.

Четта вскочила на кровати, будто её за шею цапнула пчела, и села, испуганно озираясь. Роса лениво открыла один глаз и потянулась.

– Боги всемогущие! – воскликнули за дверью, услышав резкий шум. – Что там происходит?

Послышался топот. Двери в спальню отворились, и в комнату гурьбой ввалились граф Урбино, такой же встревоженный, как и отец, Керро, испуганная Аэлис и быстро оценивший суть катастрофы и потому мгновенно вернувший себе самообладание Сальвадор.

– Что случилось?! – продолжал тревожиться Урбино, забыв, что сжимает в руке полученный конверт.

– Похоже, что брат обронил кубок, ведь так? – Сальвадор поднял помявшийся от удара об пол сосуд и вернул его на место.

– Милый, с тобой всё хорошо? – засуетилась Четта, совершенно не уловив иронии, которой сквозил вопрос деверя, и положила руку мужу на плечо. – Дорогой, как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – мрачно ответил Эрнан, лёг на подушки и прикрыл культю.

– Ты, наверное, голоден? Голоден, да? – затрещала Четта, торопливо встав с кровати. – Ты уже два дня ничего не ел. Я скажу, чтобы тебе приготовили завтрак. Хочешь виноград? Роса, иди на кухню! Роса!

Девочка, ещё не до конца проснувшись, отыскала ногой засунутые под кушетку башмачки, обулась и так же сонно побрела к двери.

– Я слышал, – беспокоился граф Лагримоны, – что после ампутаций бывает такое, что повреждаются нервы и человек какое-то время может терять возможность сжимать и разжимать пальцы на целых конечностях.

– Но, отец, графу удалили ногу, – не понял логики его примера Керро. – При чём тут другие конечности?

– Молодой человек, – всплеснул руками старик, – ну откуда мне знать? Я не лекарь, и мне, слава богам, не отделяли руки-ноги от тела. Прошу прощения за упоминание, граф. Но я о таком слышал, и слышал, что эта неприятность довольно быстро проходит. Надо только пить больше вина и яблочного сока с пятью каплями настойки из коры шелковицы. Полагаю, Фермину известен этот рецепт. Я доложу ему о вашей проблеме, и он быстро её решит.

– Не надо, – буркнул Эрнан, уставившись в потолок с той сосредоточенностью, будто в его узорах и росписях было зашифровано решение какого-то важного для него вопроса.

– Но, граф?..

– Не надо, – повторил Эрнан ещё более раздражённо.

– Я приведу Фермина, – после небольшой паузы опомнилась Четта и поуютнее завернулась в халат. – Пусть осмотрит швы и сменит повязки. Он говорил, что их нужно менять как можно чаще. И ещё он говорил, что сегодня ему должны принести для тебя протез. Помнишь те слепки, которые он снял с твоей, – она вдруг замешкалась, подбирая нужное слово, – с твоей ноги? Он заказал протез у кузнеца, который делал нам ограду во внутреннем дворе. Этот человек настоящий кудесник. Он показывал мне чертежи. Они восхитительны, милый. Не отличишь от настоящей ноги.

– Уверена? – пробурчал Эрнан.

– Да, ты прав, – Четта с досадой поняла, что сболтнула несусветную глупость, и поспешила исправиться. – Она больше похожа на красивый сапог, но тебе понравится.

– Ты когда-нибудь отсюда уйдёшь? – пришёл в раздражение граф Монтонари.

Не готовая к тому, что муж укажет ей на дверь, Четта растерянно переглянулась со стоящими вокруг кровати мужчинами.

– Иди, – скомандовал Эрнан и стал ждать, пока жена покинет спальню. – Вместе с Аэлис. Обе.

Проглотив унижение, женщины повиновались.

Едва дверь за ними закрылась, граф Урбино, обхватив больное колено, грузно сел на плетёную кушетку, где только что спала Золотая Роса.