Ложный король

– Сколько мне будет стоить наём вашей армии с главнокомандующим? – спросил граф Урбино, заложив руки за спину и посмотрев на Эрнана Монтонари так, будто от его ответа зависела его жизнь что, в общем-то, вполне соответствовало истине. – Сразу поясню, поднятый вопрос для меня достаточно серьёзен. Я бы даже сказал, сверхсерьёзен, поэтому скупиться я не намерен. Виттория, мать её, Лара, откровенно скажем, объявила мне войну за нежелание преклонить колено перед Ложным королём, как я и боялся, и теперь Лагримона оказалась на грани катастрофы. И эту проблему надо решать.

– Будет вам, граф, – Сальвадор жестом пригласил его всё-таки присесть за стол, и на этот раз старик послушался. – Неужели вы думаете, Альмо наймёт войска и пойдёт воевать с вами за графиню Шеноя? В самом деле. Он изнеженный нарцисс, а не воин.

– В том и проблема, что он нарцисс, и нарцисс туповатый, но которому теперь в руки попала власть, – поспешил заверить Сальвадора Урбино и почти залпом осушил поднесённый Золотой Росой кубок вина. – Да он теперь у Паучихи с руки есть будет в благодарность. А даже если и не пойдёт войной на меня, и что? Земли у Сансони, Кайны и Лоэрры всегда принадлежали Лагримоне, и я не намерен их разбазаривать бастардам. Сейчас я потерял три замка, а через неделю могу такими темпами потерять и остальные. Это вообще как, нормально? Это очень опасный прецедент, Сальвадор. Даже три прецедента! Моя Лагримона – это вам не ваша сонная Кантамбрия. Законы у нас другие и люди тоже. И, как бы мне ни хотелось что-то исправить в нашем законодательстве, Верховный суд даже мне не разрешил этого сделать ради моего Керро. А теперь, оказывается, и суд не нужен. Надо было просто какой-то прошмандовке залезть со своим уставом в чужой монастырь, и всё. Причём этот кретин Апулья искренне поверил, что эту тварь волнует неравенство в обществе. А Виктория ну точно ночь не спит, думает: «Как же там ущемлённые в правах бастарды Лагримоны?» А она просто хотела насолить мне, как я и пророчил недавно, и своего она добилась. А о дочери своей она, интересно, подумала? Вот посмотрите, она уже написала Флорестелле письмо с приказом вернуться в Виа-де Маривет, подальше от опальной семейки.

– Нет! – будто испугался Керро и вскочил со своего места, но потом быстро понял, насколько глупо выглядит его порыв, и сел. – В смысле, брат этого не допустит. Если Флорестелла уедет из Серого Камня, это же будет означать развод.

– Будет-будет, – подтвердил его опасения граф. – Так что, Эрнан? Я бы хотел услышать ваши условия. Мне нужна ваша армия, чтобы выступить против Паучихи и указать ей её место! Больше мне просить некого. Эрнан?

Граф Монтонари сидел в откидном кресле под шёлковым покрывалом, которое скрывало отставленную на пуфик здоровую ногу. На месте ампутированной под покрывалом угадывался провал. Рядом с его креслом стоял филигранно исполненный лучшим кузнецом Кантамбрии железный сапог. Наколенная гильза для культи изнутри была выложена мягким материалом, чтобы не травмировать кожу при ношении.

Несмотря на мастерство выполненной работы, которая позволяла во время использования протеза не чувствовать разницы с настоящей ногой при ходьбе, Эрнан редко его надевал, а если жене и удавалось уговорить его им воспользоваться, то Эрнан чаще ограничивался проходом по спальне в обе стороны, после чего возвращался в кресло, угрюмо молчал и смотрел в окно.

После операции прошло несколько недель, и разрезы на ноге уже почти зажили, оставив несколько розоватых полос, которые скоро превратятся в шрамы. Инфекция больше не травила упрямого графа, но поведение его… поведение его говорило о том, что урон его психике был нанесен куда более сокрушительный, чем физическому состоянию.

Эрнан отвернулся от окна и указал Росе принести ему кубок, принял его и стал медленно пить. Все ждали ответа. Закончив с кубком, Эрнан так же, молча, отдал его Росе и снова устремил равнодушный взгляд в окно.

– Полагаю, это значит согласие? – не знал, что думать, граф и вопросительно воззрился на Сальвадора. – Ну, вы хоть помогите. И прошу, Сальвадор, войдите же в моё положение. Я в тупике.

Сальвадор не хотел соглашаться.

– Думаю, если было бы иначе, вам бы дали знать.

– Хорошо, – почувствовал облегчение граф. – Благодарю. Но как насчёт суммы? По молчанию я не могу понять, сколько мне готовить денег и на сколько солдат я могу рассчитывать.

Мужчины снова посмотрели на Эрнана, но снова столкнулись с глухой стеной, за которой тот пребывал с самого начала совета.