Ложный король

Но Буккапекки за плечо притянул его обратно.

– Как-то совсем не хочется, – с откровенным неприличием на только что задиристое, а теперь полностью растерянное лицо глядели глаза мерзкого сатира. – Знаете, Ройс, ваш брат часто приходит сюда, сидит на вашем месте, и мы читаем «Четырёхлистник», – даже голос Буккапекки изменился, приобретя так хорошо знакомую тошнотворную слащавость. – Он уже очень выразительно читает, совсем как вы, когда вы были так же малы. И у него появилась та же манера болтать ногами во время чтения. Милая детская привычка. И он уже знает с две дюжины слов на старом диалекте, выучил наизусть буллу кардинала Таллиция. Он очень мне приглянулся, а значит, его ждёт блестящая карьера в политике.

– Уберите руку.

Розовые пальцы с широкими ногтями ухватили и протянули между собой ещё одну скользкую белокурую прядку.

Дитя вцепилось в подлокотники и попыталось встать, как вдруг странная сильная волна качнула его в сторону. Перед глазами всё поплыло и задвоилось. Буккапекки почти не истратил сил, чтобы снова вернуть Дитя на место.

– Что… что происходит?

Измазанное лицо вспотело, зачесался кончик носа, голову будто обложили ватой. Дитя взглянуло на свою руку. Пальцы тряслись, как при припадке. Воздуха стало не хватать.

– Эфедра!

– Вовсе не нужна. Это не приступ.

Охваченный испугом взгляд упал на пустой кубок.

– Вы меня опоили?

Губы, руки до локтей и ноги до колен начали неметь, язык переставал слушался.

– Плохо. Мне п-пл-лохо. Не чувствую… Ног не чувствую. Рук-ки…

Больные лёгкие с жадностью хватали воздух. Руки безвольно повисли, как у тряпичной куклы, не слушаясь приказа оттолкнуть отечески склонившегося над Дитя священника.

– Ладно, ваше высочество, – прелат взял лицо Дитя в руки. – Не буду вас пугать. Это не яд. Вы не умрёте. Но соглашусь, эффект оказался немного сильнее, чем я ожидал. Пожалуй, второй кубок был действительно лишним. Но ничего.

Дитя замычало, из всех сил перевернулось и скатилось со стула, больно стукнувшись лицом о каменный пол. Прелат снисходительно наблюдал за жалкой попыткой убежать.

– Если вам любопытно, это одна безобидная настойка, которую мне привезли пару недель назад из Шеноя, ваше высочество. Я не помню, как называется это снадобье, но моему человеку сказали, что оно не имеет запаха, а на вкус едва заметно кислит. Что же? Вижу, он не соврал – вы же ничего не почувствовали инородного в своём кубке? Почему бы не назвать его Aagua Somnis, Сонная Вода? Когда чувствительность вернётся, вы очень сильно захотите спать, но не могу сказать, что сны ваши будут приятны. Скорее сон будет поверхностен, тревожен и полон неприятных образов.

– Отец!!

– В кирхе и вас не слышит.

Дитя пыталось подползти к двери.

– Мам-м-ма… Мама!

– И ваша матушка с ним, как и обе бабушки, сэр Виллем, и даже ваша личная служанка. Я сам отправил их туда оценить новые статуи святых и хор, где поёт принц Дункан, а потом я предложил им вместе с отцом Ноэ посетить пару богаделен в Нижнем городе. Они вернутся не раньше, чем к ужину. Но вас искать не будут. Всем известна ваша склонность к беспечному времяпрепровождению в местах с особой репутацией и ваши отлучки без предупреждения на неопределённое время вопреки приказу короля. Что же, теперь вы на собственной шкуре испытали, каково стать жертвой своей же распущенности. О, вижу вам совсем дурно. Идите-ка сюда.

Прелат перевернул одеревеневшее тело на спину и взял его за плечи. Пальцы, которые Дитя знало и ненавидело до боли, тронули густо накрашенный лоб.

– Какая мерзость.

– Пустите! Уберите ла… лап-п-пы. Расскажу. Всё… расскажу.

– Кто же вам поверит, кроме вашей хворой на ум алкоголички-матушки? Она и раньше вам верила, и что?

– Убь… убь…

– Убьёте?

Дитя уже лежало неподвижно, и вся ярость, страх, обида сверкали лишь в его глазах.

– Что ж, убивайте, но перед этим я замечу, что моя протекция дорогого стоит. Да, что я говорю – вы и сами это знаете. Пока ваш брат со мной, его никто не тронет, а трогать его есть кому, вы тоже это знаете. Но я – нет, он всё-таки будущий монарх, – прелат мягко провёл кончиками пальцев по золотым волосам Дитя. – Но если с моей головы упадёт хотя бы волос, поверьте, ваш брат попадёт в услужение кардиналу, и тогда то, что когда-то сделали с вами, вам покажется такой детской забавой, – Буккапекки прижал к себе обездвиженное Дитя, как тело мёртвого младенца. – Нас с вами связывает прошлое, увы, никуда от этого не деться. Но я обещаю, что стану маленькому принцу хорошим учителем и защитником, чтобы потом стать таковым и королю. Я уже не юн, верно, но я доживу до этого момента, уж поверьте, доживу.