Лубянка. Советская элита на сталинской голгофе 1937-1938

Связь с польской разведкой, по мнению следователей, Давтян поддерживал через генерала Малиновского, которому рекомендовал в дальнейшем установить контакт с советником посольства Виноградовым (ЦА ФСБ России. АСД Р-2356).

В ноябре 1937 г. Сталин в сводке показаний арестованных, в т. ч. Давтяна, выделил целую группу дипломатов, которых он предлагал арестовать. При упоминании «троцкиста» Виноградова, советника полпредства, он дал указание о том, что «нужно немедленно сообщить об этом новому советнику в Варшаве». Тут же последовал арест Виноградова.

2-й секретарь полпредства СССР в Великобритании И.Я. Столяр неоднократно встречался с корреспондентом газеты «Правда» Н.И. Майорским, арестованным весной 1937 г. по обвинению в троцкизме (см. Док. №. 1). Но главным пунктом обвинения стали контакты с пресс-атташе японского посольства в Лондоне Хиросимой и представителем японского телеграфного агентства Фукуокой (ЦА ФСБ России. АСД Р-5417). Столяр несколько раз звонил в НКИД и торопил с визой для Хиросимы, который выезжал в СССР. В дальнейшем он фигурировал в процессе по делу «антисоветского троцкистского центра» в Москве.

Документ № 10

Сталин последовательно расправлялся с теми, кто стоял у истоков формирования большевистской партии. Одним из таких представителей был и нарком юстиции СССР Н.В. Крыленко, член РСДРП(б) с 1904 г. (см. также Док. № 31). Для его ареста были использованы показания Е.Б. Пашуканиса, заместителя наркома юстиции СССР, который вспоминал работу в подкомиссии по выработке раздела о правах человека новой Конституции в 1936 г. В интервью Сталина Говарду было указание на возможность избирательной борьбы путем выставления разных кандидатов. Бухарин, присутствовавший на заседании, рассмеялся и заявил: «Попробуйте голосовать за кандидатуру, которая не одобрена партией. Я, во всяком случае, не рискну. При наличии единой правящей партии у нас в стране всякие выборы в сущности сводятся к назначению». Крыленко поддержал критические замечания.

Заместитель Председателя Комиссии советского контроля Беленький вспоминал, что в начале 1937 г. Крыленко внес предложение о реорганизации защитников в адвокатуру. Фактически он якобы предлагал восстановить старое адвокатское сословие и обеспечить независимость адвокатуры от советского государства.

Возможно, Крыленко пришел к этому, наблюдая постепенное перерождение советского государства в авторитарную диктатуру Сталина. Однако он сам многое сделал для ее становления. Он выступал в качестве государственного обвинителя на многих сфальсифицированных процессах. В 1927 г., в период «военной тревоги», он предложил Сталину не устраивать бессудных казней. Но фактически это было реализовано в Постановлении ЦИК и СНК СССР о порядке расследования дел о террористических актах от 1 декабря 1934 г.

В ходе следствия его роль государственного обвинителя была увязана с Троцким и Каменевым (руководители процесса по делу правых эсеров), Пятаковым (председатель) и Бухариным (защита). Он якобы хотел, но другие организаторы процесса не дали ему возможность выяснить связи обвиняемых с левыми эсерами и другими группировками.

Крыленко обвиняли и в том, за что персональную ответственность нес Сталин, который был инициатором ужесточения законодательства за хищение социалистической собственности. Закон от 7 августа 1932 г. оценивался уже как неоправданно жестокий. Даже после ослабления репрессивной политики в мае 1933 г., когда, например, председателям сельсоветов и колхозов было запрещено предавать суду колхозников и единоличников без санкции прокурора, Крыленко проводил жесткую политику.

О том, как проходило следствие, написано в заявлении Ф.М. Нахимсона — заместителя Председателя Уголовно-судебной комиссии Верховного Совета СССР. Ему дали 100 листов бумаги, и следователь предложил подробно написать о вредительской деятельности. Он заявлял, что применил всю свою фантазию, но не исписал и половину бумаги.

Был репрессирован и брат наркома юстиции В.В. Крыленко, заместитель главного инженера Средне-Уральского медеплавильного комбината.

Документ № 11

Аресты руководителей Политического управления РККА в центре и военных округах предоставляли НКВД возможность развернуть огромное дело. В спецсообщениях Ежова Сталину создавалась картина всеохватывающей деятельности политработников как составной части «военно-фашистского заговора». Главой «антисоветской» организации «определили» покончившего жизнь самоубийством бывшего начальника ПУ РККА армейского комиссара 1-го ранга Я.Б. Гамарника. Главной фигурой среди высших руководителей политорганов в армии остался А.С. Булин, бывший заместитель Гамарника, начальник Управления по командному и начальствующему составу. Его и «назначили» следователи новым руководителем заговора.