Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

Представляю Вам протокол допроса арестованного ШВАРЦМАНА Л.Л. — бывшего заместителя начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР и справку о результатах проверки его показаний.

ШВАРЦМАН показал, что он вынашивал террористические замыслы в отношении товарища МАЛЕНКОВА Г.М. и дважды — в августе 1950 года, находясь в служебной командировке в гор. Сочи, и в июле 1951 года — после ареста АБАКУМОВА имел намерение совершить террористический акт.

По утверждению ШВАРЦМАНА, покушение на жизнь товарища МАЛЕНКОВА Г.М. он замышлял в силу своего озлобления, вызванного националистическими взглядами и участием с 1937 года в заговорщической организации.

При выяснении у ШВАРЦМАНА вопросов о том, кто входил в состав этой организации, какие цели она преследовала, кто направлял ее деятельность, ШВАРЦМАН дает нарочито путаные показания, заявляя, что «заговор» был направлен не против существующего в СССР строя, а против «интересов русского народа». В числе участников заговорщической организации ШВАРЦМАН в провокационных целях называет некоторых руководителей партии и Советского правительства.

Наряду с этим ШВАРЦМАН, прикидываясь раскаявшимся преступником, называет себя диверсантом и шпионом английской, американской, французской, японской и норвежской разведок, однако при уточнении у него вопросов, касающихся обстоятельств вербовки, характера переданных сведений и лиц, связанных с ним по шпионской работе, ШВАРЦМАН дает явно надуманные показания, которые при проверке не находят подтверждения.

За время пребывания под следствием ШВАРЦМАН несколько раз подвергался судебно-психиатрической экспертизе, которая квалифицировала его поведение как притворное.

ШВАРЦМАНУ создан строгий тюремный режим, и допросы его продолжаются.

С. ГОГЛИДЗЕ

Стенограмма

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого ШВАРЦМАНА Льва Леонидовича (Ароновича) от 21 ноября 1952 года

ШВАРЦМАН Л.Л., 1906 года рождения, уроженец местечка Шпола, Киевской области, еврей, гражданин СССР, бывший член КПСС, до ареста — зам. начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР, полковник.

Допрос начат в 13 час. 30 мин.

Вопрос: Уточните, кто ваш отец?

Ответ: Мой отец ШВАРЦМАН Арон Львович. Сам я его плохо помню, но от матери мне было известно, что во время Первой мировой войны отец находился на службе в царской армии, а в период Гражданской войны служил на стороне белых. В одном из боев с Красной Армией отец был убит.

Вопрос: У кого вы воспитывались в последующем?

Ответ: До совершеннолетнего возраста я находился на иждивении матери и отчима КОЗЛЕНКО Наума, которые до 1922 года проживали в местечке Шпола, Киевской области, а затем переехали в Киев.

Немалую роль в моем воспитании сыграл и мой дядя — ШВАРЦМАН Абрам. И отчим, и дядя являлись состоятельными людьми. Первый из них имел свой магазин и занимался частной торговлей, а второй — спекуляцией золотой валютой на черном рынке, в связи с чем подвергался аресту органами ВЧК.

В 1925 году я устроился на работу в редакцию газеты «Киевский пролетарий» и с тех пор начал жить самостоятельно.

Вопрос: Произведенной проверкой установлено, что ваш отчим КОЗЛЕНКО состоял в сионистской организации и являлся активным еврейским националистом. Очевидно, вы помните и это обстоятельство?

Ответ: Да, помню, и очень хорошо, поскольку отчим не только сам был сионистом, но он вовлек в сионистскую организацию и меня.

Эта организация ставила своей целью воспитание еврейского населения, и в частности молодежи, в националистическом, сионистском духе.

Из числа участников организации мне припоминаются ГИЛЬГУР Муня — сын торговца, ПОРТЯНСКИЙ Мендель и ТУЧИН Герш. С этими лицами я поддерживал связь до 1992 года, то есть до момента переезда из Шполы в город Киев.

Вопрос: Какую националистическую работу вы проводили как участник сионистской организации?

Ответ: Мне в то время было 15–16 лет, вследствие чего я не мог занимать ни выборной должности, ни проявлять особой активности в деятельности организации сионистов. Вместе с тем пребывание в организации в сочетании с влиянием, которое оказывал на меня КОЗЛЕНКО, не могло не отразиться на формировании моих националистических взглядов.

Посещая еврейскую школу «хедер» и участвуя в нелегальных сборищах сионистов, я слушал выступления руководителей сионистской организации, их клевету на советскую власть, а также призывы к отъезду в Палестину. Одновременно я изучал талмуд и древнееврейский язык. Все это в конечном счете и предопределило то обстоятельство, что в последующем я в душе всегда оставался еврейским националистом и стремился сблизиться с людьми одинаковых со мной взглядов.

На националистических позициях я оставался и в 1925–1929 годах, в период работы в редакции «Киевского пролетария» и в дальнейшем, когда переехал на работу в Москву, устроившись литературным сотрудником вначале в редакцию газеты «Московский комсомолец», а затем, с 1930 года, — в газету «Рабочая Москва».