Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

Не мог АБАКУМОВ не видеть и того, как я при корректировке протоколов допроса арестованных из числа лиц еврейской национальности сглаживал острые углы и всячески старался смягчить их показания.

Больше того, от БРОВЕРМАНА, а также ЛЕОНОВА, КОМАРОВА и ЛИХАЧЕВА я слышал, что АБАКУМОВ очень хорошо отзывался обо мне, ставил меня в пример другим и говорил, чтобы от меня не скрывали никаких секретов.

Эта поддержка со стороны АБАКУМОВА окрылила меня, и я стал вести себя смелее.

Вопрос: Не только смелее. Вы окончательно обнаглели. Арестованный КОМАРОВ на одном из допросов показал:

«Следует сказать, что, чувствуя постоянное поощрение и поддержку со стороны АБАКУМОВА, ШВАРЦМАН все более наглел и откровенно бравировал тем, что АБАКУМОВ поручает ему корректировать протоколы допросов еврейских националистов, направляемые в порядке информации в ЦК партии».

Вы подтверждаете показания КОМАРОВА?

Ответ: Да, подтверждаю. Я действительно кичился тем, что АБАКУМОВ поддерживает меня и поручает такое ответственное дело, как корректировку протоколов допроса еврейских националистов.

Вопрос: Значит, АБАКУМОВ, зная вас как еврейского националиста, поручал вам корректировать протоколы допроса еврейских националистов?

Ответ: Получается так.

Вопрос: Покажите, как вы использовали это обстоятельство в своих преступных целях?

Ответ: Я старался не упустить ни одного случая для того, чтобы выгородить или облегчить судьбу близких мне по взглядам людей. Каждый раз, когда мне приходилось сталкиваться с делами по еврейским националистам или вообще по арестованным, по национальности евреев, я сочувственно относился к ним и делал все от меня зависящее, чтобы смазать показания и предупредить возможность ареста новых людей.

Так, например, летом 1948 года я преднамеренно смазал показания арестованного КАТЦЕРА, протокол допроса которого мною составлялся для направления в ЦК КПСС. В частности, я постарался смягчить показания этого арестованного, свидетельствовавшие о том, что под прикрытием Еврейского антифашистского комитета орудуют еврейские националисты. В этот же протокол я не включил показания КАТЦЕРА об одном его единомышленнике, намеревавшемся бежать в Палестину.

Или второй случай. Арестованный за шпионаж и двурушничество бывший агент органов МГБ АЛЕКСАНДРОВ на следствии признал, что художественная мастерская Бюробина, под видом которой органами МГБ должна была проводиться контрразведывательная работа среди иностранцев, по вине бывших работников 2-го Главного управления ФЕДОТОВА, РАЙХМАНА, МАТУСОВА и БОРОДИНА фактически превратилась в притон иностранцев. Последние стали использовать мастерскую как место для завязывания связей среди советских граждан в целях проведения шпионской работы.

АЛЕКСАНДРОВ на допросах показал о неприглядной роли в этом деле РАЙХМАНА, который, нарушая элементарные правила конспирации, приезжал в мастерскую в генеральской форме вместе со своей женой балериной ЛЕПЕШИНСКОЙ, получал от агентов подачки в виде подарков и установил с агентом НАВРОЦКОЙ связь, выходившую за рамки взаимоотношений агента с оперативным сотрудником.

Поскольку РАЙХМАНА я знал как еврейского националиста, а МАТУСОВ и БОРОДИН мне были известны как лица еврейской национальности, то при составлении обобщенного протокола для посылки в инстанцию я из националистических побуждений намеревался опустить эти фамилии. Однако, поразмыслив, пришел к выводу, что действовать открыто и подвергать себя риску нет необходимости. Поэтому, докладывая проект составленного протокола АБАКУМОВУ, я в осторожной форме спросил, целесообразно ли сообщать о показаниях АЛЕКСАНДРОВА в отношении РАЙХМАНА. АБАКУМОВ ответил, что о РАЙ ХМ АНЕ в ЦК партии можно не сообщать. Мне это как раз и было нужно. Заодно с РАЙХМАНОМ я уже по своей инициативе вычеркнул из протокола допроса фамилии БОРОДИНА и МАТУСОВА, оставив лишь фамилию бывшего начальника 2-го Главного управления МГБ СССР ФЕДОТОВА.

У меня еще ранее складывалось впечатление, что АБАКУМОВ почему-то благоволит к лицам еврейской национальности, но после этого случая я окончательно убедился, что он не хочет разоблачать преступников из числа евреев.

Наконец, о симпатиях АБАКУМОВА к еврейским националистам свидетельствует и еще одно немаловажное обстоятельство.

Вопрос: Что конкретно вы имеете в виду?

Ответ: В марте 1951 года в Следственной части велось дело на участников молодежной еврейской организации «СДР» («Союз борьбы за дело революции»).

По указанию АБАКУМОВА мне было поручено откорректировать для направления в ЦК партии протокол допроса арестованного СЛУЦКОГО — главаря еврейской националистической организации «СДР».

Ознакомившись с проектом протокола, составленным следователем, я обратил внимание, что участники организации вынашивали террористические замыслы против руководителей партии и правительства и неоднократно обсуждали эти замыслы на антисоветских сборищах.