Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

Побуждаемый националистическими чувствами и симпатиями к врагам советской власти, я и на этот раз смягчил показания СЛУЦКОГО о практической преступной деятельности участников антисоветской организации, а самое главное — добился исключения из протокола допроса СЛУЦКОГО всякого упоминания о терроре.

Вопрос: Каким образом вам удалось это сделать?

Ответ: При помощи АБАКУМОВА. С проектом протокола я заходил к нему несколько раз. Первый раз АБАКУМОВ дал мне указание изобразить «СДР» как локальную группу молодежи из числа евреев, начитавшихся троцкистской литературы и без чьего-либо влияния ставших на путь борьбы с советской властью.

Вопрос: Почему АБАКУМОВ был в этом заинтересован?

Ответ: АБАКУМОВ довольно недвусмысленно раскрыл свои цели. Он прямо заявил мне, что ЦК КПСС может указать, чтобы МГБ искало центр, который руководил и направлял деятельность указанной организации.

Когда я занимался новой переделкой протокола допроса, меня еще раз вызвал к себе АБАКУМОВ и дал преступное указание выбросить из протокола допроса арестованного СЛУЦКОГО показания о терроре.

Должен сказать, что указание АБАКУМОВА мною было выполнено самым тщательным образом. Никаких намеков на террористические замыслы и подготовительные действия к их осуществлению в протоколах допроса СЛУЦКОГО и его единомышленников не осталось.

Вопрос: То же самое, как установлено следствием, вы сделали и с другими протоколами допроса участников «СДР».

Вы это признаете?

Ответ: Да, всего по делу участников «СДР» я составил четыре протокола допроса: СЛУЦКОГО, ФУРМАНА, ГУРЕВИЧА и ПЕЧУРО. Из всех этих протоколов мною были исключены показания о террористических замыслах членов указанной националистической организации, хотя арестованные об этом давали подробные показания.

Вопрос: Известно, что вы неслучайно оберегали террористов, этих наиболее опасных врагов Советского государства.

Ответ: Это тоже имело свой смысл. Я не намерен отрицать того, что у меня самого были террористические замыслы.

Вопрос: Против кого конкретно вы намеревались совершить это гнусное злодеяние?

Ответ: В 1948 году были разгромлены националисты, орудовавшие под прикрытием Еврейского антифашистского комитета. В порядке мести я решил совершить террористический акт против Г.М. МАЛЕНКОВА.

Вопрос: Какие практические меры вы предпринимали для осуществления своих вражеских планов?

Ответ: Вначале я полагал, что мне удастся совершить террористический акт в отношении Г.М. МАЛЕНКОВА в 1950 году.

Вопрос: Каким образом?

Ответ: В августе 1950 года я узнал, что вместе с ЛЕОНОВЫМ и КОМАРОВЫМ мне предстоит выехать в служебную командировку в Сочи для составления и согласования одного важного документа с Главой Советского правительства, который проводил свой отпуск на юге.

Полагая, что одновременно с Главой правительства на отдыхе будет находиться и Г.М. МАЛЕНКОВ, я решил воспользоваться этим случаем для совершения террористического акта.

Практически я намеревался осуществить свой вражеский замысел в зависимости от обстановки: или непосредственно на правительственной трассе, или в случае приема Г.М. МАЛЕНКОВЫМ АБАКУМОВА, ЛЕОНОВА, КОМАРОВА и меня по вопросу составления упомянутого документа. С этой целью я и захватил с собой из Москвы личное оружие — пистолет «Вальтер».

Вопрос: Вы имеете в виду пистолет «Вальтер» № 777602, изъятый у вас при аресте?

Ответ: Да, я хотел использовать этот пистолет.

Должен сказать, что я был настолько озлоблен, что, не питая надежды на возможность скрыться после совершения террористического акта, предполагал там же, на месте, покончить жизнь самоубийством.

Через десять дней, в связи с окончанием срока командировки, я возвратился из Сочи в Москву.

В дальнейшем, продолжая питать злобу и ненависть к Г.М. МАЛЕНКОВУ, я не оставил своих вражеских замыслов.

Когда в июле 1951 года ЦК КПСС при участии Г.М. МАЛЕНКОВА разоблачил вражескую деятельность АБАКУМОВА и его сообщников, я снова решил действовать.

Вопрос: Что практически вы предприняли?

Ответ: План террористического акта у меня был такой: я написал письмо в ЦК КПСС. С первого взгляда это было покаянное заявление, но в нем я, по существу, ничего не сообщал о совершенных мною преступлениях. Я рассчитывал, что по этому заявлению буду вызван в Комиссию ЦК лично Г.М. МАЛЕНКОВЫМ и во время приема совершу террористический акт, используя свое личное огнестрельное оружие.

Вопрос: При вашем аресте изъят черновик написанного вами заявления в ЦК ВКП(б). В нем, в частности, говорится:

«Что касается Следственной части, то об известных мне фактах могу подробно сообщить при личном вызове в Комиссию ЦК ВКП(б)».

Об этом заявлении вы говорите?

Ответ: Да, об этом. Я не успел отправить свое заявление в ЦК партии, так как был арестован. ·

Заявление было найдено в кармане моего пиджака при аресте 13 июля 1951 года.

Вопрос: Кто из ваших сообщников был посвящен в эти террористические замыслы?

Ответ: Об этом знал АБАКУМОВ.