Лубянские чтения – 2020. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности

Подобные проблемы возникали и при комплектовании аппаратов советников и инструкторов в Монголии и Танну-Тувинской Республике, направлявшихся заграницу по линии ОГПУ. Так, ПП ОГПУ по Сибири обращало внимание Москвы на то, что подбор советских советников при Танну-Тувинском правительстве был «крайне неудачным, заменить же их на месте некем»[333].

В 1924 г. в областном отделе ОГПУ Бурят-Монгольской АССР (БМАССР) было создано восточное отделение, главной задачей которого стала борьба с ламством. Восточное отделение занималось разработкой национальной интеллигенции, бывших нойонов (представителей местной знати), вопросами мусульманского населения и взаимоотношений бурятского населения с бурятской эмиграцией в Монголии[334].

Для решения этой проблемы велся целенаправленный набор сотрудников из числа бурят, однако об успехах в этом направлении говорить не приходится. Так, в 1926 г. заведующий организационным отделом Бурят-Монгольского обкома ВКП(б) в одном из документов указал на слабую укомплектованность ОГПУ «работниками и особенно бурятами». При этом подчеркивалось, что «буряты нужны ОГПУ, дабы их можно было приспособить для работы по восточной линии»[335].

Существовали и серьезные проблемы межведомственной координации деятельности. Так, поверенный в делах РСФСР в Монголии В.И. Юдин 11 августа 1923 г. направил письма[336] заместителю начальника Отдела пограничной охраны № 1 Ф.И. Бонову и начальнику Иркутского губернского отдела ГПУ М.Д. Берману, в которых сообщал об отсутствии координации в работе между Полномочным представительством РСФСР в Монголии и сотрудниками Отдела пограничной охраны (ОПО) № 1 ОГПУ, работавшими в монгольских учреждениях. Он также давал нелицеприятную оценку рабочим качествам сотрудников Особого отдела ОГПУ: «оторванность сотрудников Особого отдела от Полпредства толкала их на неосмотрительные шаги». Автор указывал на их полную неосведомленность, на то, что чекисты, работавшие в монгольских учреждениях, часто забывали, зачем они направлены в Монголию и, отрываясь от Полпредства РСФСР, становились «приказчиками на службе у монгол»[337]. Юдин обращал внимание на то, что среди работавших в Монголии сотрудников ГПУ были «политически малоразвитые», не способные удовлетворять запросы Полпредства при отсутствии их соподчиненности.

Автор писем предлагал, чтобы сотрудники ГПУ, официально занимавшие должности в монгольских учреждениях, находились в ведении Полпредства РСФСР, которое стало бы своего рода секретным представительством ОПО № 1 ГПУ, что позволило бы координировать разведывательную работу в Монголии и помогло бы представительству точно ориентироваться в окружающей обстановке[338]. Таким образом, речь шла о выстраивании управленческой вертикали, в которой органы ГПУ находились бы в соподчиненном положении. Вряд ли это предложение было встречено с энтузиазмом адресатами писем.

В 1923 г. на Бурят-Монгольское ГПУ возлагались задачи по организации закордонной работы в Восточной Монголии, центром которой была Урга[339]. Для этого было необходимо организовать резидентуру в Монголии, в задачи которой входили: выявление политического и экономического положения страны; политических партий; бандитизма внутреннего и зарубежного; численность и настроения в монгольской армии, места дислокации частей; характеристики деятелей монгольского правительства, положение белой эмиграции (группировки, деятельность руководителей, задачи); иностранные группировки и объединения, шпионаж английский и японский; контрреволюция (агитация лам и князей, центр контрреволюции, связь с Китаем и другими контрреволюционными группировками); освещение буддизма как «религиозной группировки»; выявление связи Монголии с Бурят-Монгольской АССР[340].

В марте 1925 г. начальник областного отдела ОГПУ Бурят-Монгольской АССР В.А. Абрамов направил полпреду ОГПУ по Дальнему Востоку А.П. Альпову отчет о некоторых результатах работы советской резидентуры. В отчете указывалось, что спецслужбами было недооценены возможности и перспективы, которые предоставляла и открывала Урга в части распространения разведывательной работы на Китай, Тибет и Индию. Это сказывалось и при подборе сотрудников, посылаемых для работы в Монголию, чей уровень оставлял желать лучшего. Автор документа предлагал комплектовать низовой аппарат советских спецслужб в Монголии по возможности из «выдержанных» партийцев из среды бурят и калмыков, отказавшись при этом от направления в Ургу русских работников. Последние, по его мнению, не прививались даже в национальных областях Советского Союза, а в Монголии наносили откровенный вред и ведомству, и даже Коминтерну[341].

Важное значение для понимания деятельности советских спецслужб на восточном направлении, и в Монголии, в частности, представляют материалы Восточного, Иностранного, Информационного и Контрразведывательного отделов ОГПУ, а также Полномочных представительств ГПУ — ОГПУ по Дальнему Востоку и Сибири.