Лубянские чтения – 2020. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности

Так, в циркулярных письмах Восточного отдела ОГПУ содержались механизмы информационного обеспечения деятельности советских и партийных органов: методы и формы сбора первичной информации о лидерах и организациях «восточной контрреволюции», регламент предоставления документов ПП ОГПУ в Центр[342]. Чем ценны эти документы? Они наиболее полно раскрывают специфику работы не только Восточного отдела, но и Иностранного и Контрразведывательного: формулируют цели, задачи, направления работы, источники сбора информации для реализации вполне конкретных задач. Логика развертывания национально-освободительного, религиозного движения в категориях новой идеологии, понимание специфики Монголии, ее взаимоотношений с СССР, Китаем, Японией и Танну-Тувинской Республикой, анализ проблем в информационном обеспечении деятельности ГПУ, ОГПУ, НКИД, ЦК ВКП(б), пути устранения выявленных проблем — все эти нюансы позволяют наметить характеристики монголо-буддийского дискурса советских спецслужб в 1920-е гг.

Следующая группа документов, готовившаяся в Восточном отделе — «Информационные сводки по восточным окраинам СССР и сопредельным с ними странам» и «Обзоры по восточным окраинам РСФСР — СССР и сопредельных стран». Материалы по сопредельным странам, освещали восточную политику империалистических держав и Советской России, имеющие гриф «Совершенно секретно», а также рабочие сводки, справки, сообщения[343]. В сводки включалась информация, структурированная в небольшие подразделы в соответствии с проблемно-географическим принципом. Как правило, они начинались с раздела «Общее положение на Востоке», в котором аккумулировались материалы по зарубежным странам, входившим в зону интересов Советской России, в т. ч. по Монголии. Следом обобщались материалы по союзным и автономным республикам, губерниям и областям СССР, в которых был высок процент нерусского населения: среди них — Сибирь, Дальний Восток, Бурятия.

Кроме того, Восточный отдел готовил сводки по Монголии и Дальнему Востоку, в которых отражалась текущая ситуация, информационные сообщения о деятельности Японии во Внутренней Монголии под лозунгом создания «Автономной Монголии», а также о попытках Японии распространить свое влияние на Внешнюю Монголию и Дальневосточный край[344].

В обзорах и информационных сообщениях проходила и тема буддизма, положения и деятельности лам в регионах компактного проживания народов, исповедующих эту религию (Бурят-Монголия, Внешняя Монголия)[345].

Иностранный отдел ОГПУ концентрировал сообщения о политическом положении в Монголии, справки, содержащие сведения об отношении ее с Китаем и Японией, разведывательной деятельности этих стран в отношении Монгольской Народной Республики[346]. Документы ИНО свидетельствуют, что к Монголии проявляли интерес и европейские страны, например, в ноябре 1925 г. был добыт доклад датского посланника в Пекине по ситуации во Внешней Монголии[347].

В документах ИНО содержалась информация о работе монгольской контрразведки против советских инструкторов, настроениях в монгольской армии и в среде ламства, переселении монголов и казахов из Синцзяна в МНР, о конфликтах на монголо-китайской границе[348]. Записки о решении религиозного вопроса в Монголии и взаимоотношениях с ламами, сводки Иностранного отдела ОГПУ о деятельности Панчен-ламы[349].

Наибольший интерес представляют «Обзоры политического и экономического положения республики» (с 1923 — СССР), которые готовились ИНФО ГПУ — ОГПУ для доклада высшему партийному и советскому руководству Советского Союза, а также для информирования руководящего состава ГПУ — ОГПУ, а также секретарей губернских и областных партийных организаций[350].

В сводках и обзорах ИНФО ОГПУ мы регулярно встречаем такие понятия, как «пантюркизм», «панисламизм», «панмонголизм». Каждое из названных движений, по мнению ОГПУ, угрожало безопасности советского государства. Так, в разделе «Националистические партии и группировки» обзора политико-экономического состояния СССР за апрель — май 1923 г. эксперты спецслужб дают характеристику «Панмонголистского движения»[351].

Контрразведывательный отдел готовил справки, аналитические записки, информационные сообщения, содержащие материалы о борьбе с контрреволюционными повстанческими организациями в регионе, характерной тактикой которых было взаимодействие национальной («восточной») контрреволюции с русской (преимущественно, казачьей) контрреволюцией. В ряде восстаний, руководимых контрреволюционными организациями, совместно участвовали алтайцы и русские казаки (Ойротия), буряты, русские казаки (Бурятия, Монголия и ДВК), русские и казахи-националисты (Казахская АССР)[352].