Лубянские чтения – 2020. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности

Именно это мнение и возобладало в споре между учеными и наркомом здравоохранения РСФСР. Для усиления карантинной службы при определяющем участии ПП ОГПУ по Уральской области в пораженные болезнью районы были дополнительно высланы 150 стрелков военизированной охраны, 500 курсантов школы младшего комсостава войск ОГПУ, 500 милиционеров и направлены части РККА. В связи с появлением заболеваний в Воткинском районе, граничащим с Горьковским краем, Я.С. Агранов прямо из Свердловска дал соответствующие указания ПП ОГПУ в Горьковском крае о принятии «предохранительных» мер. Изложив все это в своем спецсообщении, Я.С. Агранов срочно убыл в Москву.

Вслед за убывшим Я.С. Аграновым на исходе этих же суток 13 июня в ОГПУ по телеграфу ушло сообщение за подписью заместителя ПП ОГПУ по Уральской области Минаева[478]. В документе можно выделить следующие основные положения:

— эпидемия негативно отражается на ходе весеннего сева: в Голышмановском районе выполнение суточного плана 11 июня упало до 17,9 %, в Артинском — до 7,8 %.

— имели место факты распространения антисоветским элементом провокационных слухов о том, что советская власть путем эпидемии хочет ликвидировать единоличников и сократить население;

— в связи с определением профессорами Громашевским и Сукневым диагноза (скорбут [цинга]) и выводов, поставивших «ликвидацию эпидемии в зависимость от усиления снабжения продовольствием», заметно усилились негативные настроения жителей пораженных населенных пунктов$

— поголовным обследованием больных в селе Шаблыкино диагноз профессоров не подтверждился, вновь обследовалось село Голдобино, где работали Громашевский и Сукнев.

И, наконец, самый важный фрагмент документа — его концовка, которую следует процитировать: «В связи с явно контрреволюционной установкой Громашевского с Сукневым — требования на основании диагноза цинга снятия карантина, высылки продовольствия, с получением которого эпидемия, по их мнению, прекратится, — поставил вопрос перед Владимирским об отзыве бригады. Последний с этим согласился. Громашевский с бригадой отозван в Свердловск, будет направлен в Москву. Привлечение к ответственности на Урале считаем невозможным — может вызвать расхолаживание медперсонала к работе по борьбе с эпидемией».

Будучи уже в Москве, Я.С. Агранов в целях выяснения действительных причин возникновения и распространения неизвестной эпидемии сформировал и направил в Уральскую область специальную группу в составе оперативного работника центрального аппарата ОГПУ Перлина и трех профессоров-эпидемиологов Никандрова, Суворова и Князецкого. Прибыв на место, они провели опрос и обследование сорока пяти семейств села Голдобино. В результате было установлено, что в условиях голода накануне своего заболевания люди использовали в пищу зерна проса, собранные на прошлогодних полях. Проведя научные эксперименты на мышах, свинках и кроликах по определению степени ядовитости этих зерен, ученые пришли к выводу, что все подопытные животные погибли от отравления, никаких микробов, способствовавших их гибели, обнаружено не было[479].

В своем сообщении, отправленном Перлиным по телеграфу и рассмотренном Я.С. Аграновым 25 июня 1933 г., дословно приведено заключение группы профессора Никандрова: «Выяснившиеся причины заболевания ничего общего не имеют с инфекцией. Настоятельно необходимо изъять из употребления населения все просо, собранное на полях прошлого года, с запрещением в дальнейшем собирать зерно прошлогоднего урожая. Одновременно отпустить взамен этого продовольственную помощь населению до нового урожая». О результатах работы группы профессора Никандрова на Урале немедленно был проинформирован В.М. Молотов.

Как представляется, правительством были предприняты соответствующие меры, и это нашло отражение в очередных донесениях с Урала. Так, 28 июня 1933 г. В.М. Молотов вновь был ознакомлен с информацией, полученной от заместителя ПП ОГПУ Урала Минаева, который по состоянию на 26 июня отметил, что в 34 населенных пунктах нет заболеваний в течение последних 8 суток, Красноуфимский район выведен из числа пораженных болезнью ввиду отсутствия заболеваний свыше 10 дней. Появилась критика в адрес местных органов здравоохранения, со стороны которых продолжает отмечаться неоперативность в борьбе с массовым заболеванием. Знакомясь с сообщением Минаева, Я.С. Агранов подчеркнул следующую фразу: «Среди населения фиксируются разговоры, объясняющие эпидемию как результат употребления в пищу протравленных семян»[480].

Таким образом, представленные материалы показывают, что органы государственной безопасности являлись важным элементом в государственной системе борьбы с эпидемиями и массовыми заболеваниями населения. Приобретенный органами госбезопасности опыт был использован в борьбе с эпидемией чумы в Калмыцкой АССР и Сталинградской области в 1937–1938 гг.[481]