Лубянские чтения – 2020. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности

Практика использования органов государственной безопасности в борьбе с вспышками эпидемий сохранилась и в последующие годы. Так, летом 1933 г. была зафиксирована вспышка неустановленной болезни на Урале. По поручению правительства на место срочно выехал заместитель председателя ОГПУ Я.С. Агранов, который 10 июня 1933 г. спецсообщением[476] доложил председателю СНК СССР В.М. Молотову о том, что эпидемией охвачено 72 населенных пункта двенадцати районов Уральской области и зафиксированы единичные случаи заболевания в четырех районах Западно-Сибирского края. Я.С. Агранов отметил, что отдельные заболевания начались с 20 мая, о чем местный медицинский персонал не знал, так как больные за помощью не обращались. Но и на момент подписания спецсообщения диагноз болезни не был установлен. В документе описаны признаки болезни: опухание горла и языка, кровоизлияние изо рта и носа. Первоначальные подозрения на легочную чуму прибывший из Москвы профессор Сукнев отверг. В докладной записке Я.С. Аграновым обращено внимание на общественную опасность заболевания в связи с высокой смертностью: из 712 заболевших умерло 343 человека (48,2 %). В то же время не было зарегистрировано ни одного выздоровления. Медики обратили внимание Я.С. Агранова на особенность распространения заболевания, которая заключались в том, что передавалось не только вследствие контактов больных с окружающим населением, но и неожиданно появлялось в населенных пунктах, отдаленных друг от друга на значительные расстояния, и поражало лиц, в возрасте преимущественно от 18 до 40 лет, т. е. наиболее трудоспособное население.

Я.С. Агранов отметил, что в зараженных районах наблюдается паника, многие спешно покидают места постоянного проживания, оставшиеся предаются пьянству. Все это негативно сказывается на сельскохозяйственных работах, фиксируется существенное сокращение весеннего сева, едва доходившее в отдельных районах до 30 % суточной нормы.

Я.С. Агранов перечислил основные меры, предпринятые для борьбы с эпидемией по линии органов государственной безопасности и других органов исполнительной власти. Так, полномочным представителем ОГПУ в пораженные эпидемией районы была командирована оперативная группа ответственных оперработников, силами войск ОГПУ и железнодорожной охраны установили карантин. К несению карантинной службы привлекли партийный и советский актив в общей сложности 5 тыс. человек. В качестве начальников караулов назначали лиц командного состава из запаса и курсантов Камышловской школы младшего командного состава. На всех железнодорожных станциях пораженных болезнью районов была запрещена продажа билетов, остановка проходящих пассажирских поездов допускалась только по техническим надобностям, при этом пассажирам запрещался выход из вагонов.

Категорически не допускался выезд населения из пораженных мест и въезд граждан в эти местности. Для усиления борьбы с самовольным и нелегальным выездом жителей из пораженных эпидемией районов было дополнительно выделено 70 стрелков военизированной охраны. В целях недопущения самовольной посадки населения на поезда на перегонах при тихом ходе, установили патрулирование вагонов. В районах приостановили продажу спиртных напитков. При обнаружении новых заболеваний больные немедленно изолировались в специально отведённые помещения.

Следующее спецсообщение на имя председателя СНК СССР В.М. Молотова об эпидемии на Урале Я.С. Агранов подписал через три дня –13 июня[477]. К этому времени заболеванием на Урале было охвачено уже 83 населенных пункта 14 районов. За истекшие трое суток вновь заболело 57 человек и умер 31. Всего с начала эпидемии заболело 769 человек, из них умерло 374 больных (48,6 %).

В своем спецсообщении Я.С. Агранов указал, что распространению эпидемии способствовала плохая, как написано в документе, «карантизация», хотя диагноз болезни так еще и не установили. Вокруг диагностики, главной проблемы на тот момент, разгорелись нешуточные страсти. Московские профессора Сукнев и Громышевский считали, что никаких эпидемических заболеваний в тех населенных пунктах, где они побывали, нет вообще, а имеется цинга, вызываемая острым дефицитом в организме людей витамина C, которая инфекционным заболеванием не является, поэтому эпидемию вызвать не может. Названные ученые предложили прекратить карантин, а вместо этого наладить элементарное снабжение населения продуктами питания, и, по их твердому убеждению, заболевания прекратятся. Прибывший в Свердловск народный комиссар здравоохранения РСФСР М.Ф. Владимирский, категорически опровергая мнение Сукнева и Громышевского, безапелляционно утверждал о наличии эпидемии и настаивал на усилении карантинных мер, ответственность за организацию и исполнение которых несли органы ОГПУ.