Лубочная книга

Так пела прекрасная Пульхерия и манила к себе Еруслана Лазаревича. Усталый витязь не мог противиться искушению и подъехал к замку. Ему страшно захотелось отдохнуть. Он слез с коня и вошел в замок; а Пульхерия уже встречает его прелестною улыбкою, берет за руки и ведет в богато убранные покои; здесь она усадила его за великолепно убранный стол и радушно угощала всякими кушаньями и напитками. Разговаривая с ней, Еруслан Лазаревич всматривался в ее прелестное миловидное личико и должен был сознаться, что она хотя несколько ниже была красотою супруги его, но зато много превосходила ее какой-то обольстительной, чарующей прелестью в манерах, обращении и уме. Еруслан Лазаревич ночевал в этом тереме, а утром очаровательная Пульхерия упросила его остаться и погостить еще денька два или три. Он остался, а через три дня остался еще на недельку. И так идет день за днем, удовольствие за удовольствием, веселье за весельем, пир за пиром, беседа за беседой; и проходит, таким образом, время невидно и незаметно для Еруслана. Ему, точно очарованному умом и обаятельными прелестями княжны, кажутся целые дни за минуту, а годы — за короткие дни. И таким образом ровно девять лет протекло с тех пор, как он живет в Девичьем княжестве, а ему думается, будто он недавно еще приехал туда. К чести нашего героя должно сказать, что он был всегда добрый сын отцу и верный муж жене, хранивший свято закон супружества и ни на минуту не забывавший того, куда он ехал.

Почти каждый день собирался Еруслан Лазаревич домой к отцу своему, а оттуда к милой и прекрасной Анастасии; но Пульхерия каждый раз сумела выдумывать какой-нибудь предлог и отдалить отъезд.

И вот однажды сидит княжна в своем златоверхом тереме, у косящатого окошечка, и видит, что по ее заповедным лугам разъезжает на красивом борзом коне какой-то юный статный витязь. Она послала к нему одного из своих богатырей с приказанием наказать за такую дерзость этого мальчишку, который осмелился без позволения стать на заповедном лугу. Выехал посланный богатырь и грозно понесся прямо на юного витязя; но тот был не трус и встретил долгомерным копьем своего противника так ловко, что сразу высадил его вон из седла и чуть не зашиб до смерти. Посланы были еще два могучих богатыря, но и тех постигла та же участь. Тогда Пульхерия пошла к Еруслану Лазаревичу и рассказала ему о случившемся. И он, сев на своего Ороща Вещего, выехал на заповедный луг к незнакомому молодому витязю. Съехались они и поразили друг друга копьями так сильно, что даже Еруслан Лазаревич пошатнулся на коне, а юный витязь чуть совсем не вылетел из седла.

— Молоденек еще ты, а дерешься славно! — сказал Еруслан Лазаревич своему противнику и ударил его тупым концом прямо против ретива сердца изо всей силы.

Свалился юноша на землю, а Орощ Вещий наступил ему копытом на доспешное ожерелье. Еруслан Лазаревич обратил копье острым концом и приложил его к груди противника, а тот ухватился за копье правой рукой. В это время блеснул на руке его перстень с камнем самоцветным, подарок чудовища озерного, и Еруслан Лазаревич, изумленный, отнимает копье от груди юноши и спрашивает его:

— Кто ты таков? Чей ты сын? Откуда едешь и где добыл этот камень самоцветный?

— Я из города Дебрии, — отвечал юноша, — из княжества Вахрамеева, а зовут меня Ерусланом Еруслановичем; мать у меня Анастасия Вахрамеевна, отца звали Ерусланом Лазаревичем, но я его не видывал и…

Еруслан Лазаревич не дал докончить ответа, соскочил с Ороща Вещего, подбежал к юноше, поднял его с земли, прижал к своему сердцу и, обнимая и целуя его, говорил:

— О, милый сын! Приди в объятия отца твоего, который — о ужас! — чуть не сделался убийцей твоим! Здорова ли мать твоя, а моя супруга Анастасия?

— Здоровье свое она расстроила печалью и тоскою по тебе, любезный родитель мой! — отвечал Еруслан Ерусланович. — Никогда я не видывал ее веселою, всегда она грустит и плачет да про тебя вспоминает и думает, что ты уже сложил где-нибудь свою голову.

— Сейчас же отправимся к матери твоей, а к моей супруге, — сказал Еруслан Лазаревич сыну. — Сядем на коней и с Богом поскорее в путь!

И поскакал Еруслан с сыном из Девичьего княжества, а с Пульхерией даже и не простился: боялся он, чтобы эта очаровательница снова не удержала его у себя как-нибудь. Дорогой Еруслан Ерусланович рассказал отцу своему следующее о себе:

— Родился я вскоре после твоего отъезда, любезный родитель мой, так сказывала мне матушка. Дней моего младенчества я не помню, а слыхал я от других: рос я не по дням, а по часам. Когда исполнилось мне девять лет, то ростом я был точно взрослый мужчина и силу имел непомерную, совсем не по летам моим. Хаживали к нам на княжеский двор дети боярские ко мне играть и однажды сказали мне с насмешкой: «У нас у всех есть отцы, а у тебя нет; скажи-ка, кто твой отец? Вот и не скажешь, а еще числишься внучком княжеским!»