Луч

– Дайте мне мой телефон… Где мой телефон?!

Вместо ответа Элли схватила ее за воротник джинсовой куртки, кое-как напяленной поверх рваной футболки, и встряхнула, как грушу. Денис понял, что придется снова их разнимать, но Элли обратила свой гнев в рациональное русло и принялась вязать Марго, как паучиха муху. Прикрутила ее к стулу и к ножке стола и, если бы могла, привязала бы ее к стенам и потолку; Денис сел на пол, открыл логи разговоров у себя в телефоне и начал читать.

«Спросите себя, почему наши родители, первое поколение, ничего не рассказывали нам о навигационной рубке на борту. Откуда взялся новый источник энергии. Куда девалась Новая Земля…»

– Что там? – жалобно спросила Марго. – Где мой телефон? Я имею право…

Денис молча помотал головой.

Когда он закончил читать, уровень осознанности на корабле опустился до пятнадцати процентов. «Никому не нравится быть игрушкой», – сказал дядя Роберт и был совершенно прав.

Элли не было в офисе. Марго смотрела на Дениса и чего-то ждала.

Он молча покачал головой. Проверил, надежно ли она привязана. Взглянул на неподвижного Славика и вышел, оставив этих двоих наедине.

Он отыскал Элли у бассейна. Та сидела, обхватив себя за плечи, трясясь, глядя на пар над водой.

– Мы спалились, – сказал Денис. – Наши пупсы догадались, что ими манипулируют.

– Это не мы, а она.

– Марго уже достаточно наказана. Совершеннолетие встретит в колонии строгого режима…

– Я о Лизе.

Они долго молчали, почти час. Становилось темно и прохладно.

– Ты оставил их без присмотра, Марго отвяжется и убьет Славика, – сказала Элли.

– Элли, как ты думаешь, Лиза – человек или программа? После всего этого – кто она?

– Мне все равно. Я хочу домой.

– Я тоже.

Стояло полное, абсолютное безветрие и неестественная тишина. Ни цикады, ни сверчка, ни шороха листьев.

– Это ведь наш коллективный портрет, – сказал Денис. – Чудовище, спрессованное из информации… из лжи. С клочьями смердящей шерсти. Это она верно про нас сказала.

– Какой шерсти, что за бред, мы… Мы не сделали ничего плохого. Это Марго. Если бы не она…

– Я поставил условие – человеческая жертва в энергетическом отсеке. Мне показалось, это прекрасная идея.

– И она была прекрасной! Все получилось!

– Если бы Лиза не потеряла своего Грега, она стала бы другим человеком. Родила бы детей… гордилась их высоким местом в рейтинге… перестала бы рассказывать свои сказки…

– То есть ты точно поверил, что они люди, – безнадежно сказала Элли. – Дэн, я больше не могу. Мне страшно.

Он преодолел соблазн обнять ее за плечи.

* * *

Марго тяжело трудилась все время, что его не было в офисе, но нисколько не преуспела: кабель был прочный, а Элли вязала намертво. Над столом висела голограмма, как показалось Денису, слегка побледневшая. Осмысленность на корабле опустилась до тринадцати процентов; наверное, Марго могла уже и не стараться. Победа была у нее в кармане.

Денис взял бутылку воды, стал переливать в заварочный чайник – напоить Славика.

– Ты так ничего и не понял, – сказала Марго. Ей хотелось с кем-то поговорить.

– Так объясни мне.

– Черный шар всегда получает фору. Черный означает жертвенность. Синий означает гармонию. Красный сильную волю, а желтый шар – самопознание. Ты что, ничего не читал? Я же подкинула тебе коробку…

Не слушая ее, Денис с чайником подошел к Славику, опустился рядом на пол…

Глаза Славика дрогнули. Прояснились. Он хрипло застонал и попытался вытолкнуть из гортани слово, но вместо речи появилась пена на губах.

– Молчи! – в страхе выкрикнул Денис. – Не говори! Нельзя!

Славик на этот раз стал жадно пить, глотая воду и тяжело дыша. У Дениса появилась робкая надежда:

– Выживи, Славочка. Осталось четыре дня. Придет помощь. И… победа будет наша. Мы дадим нашим пупсам мотивацию, цель, смысл… Придумать бы еще как…

– В…ойна, – прохрипел Славик.

– Что ты сказал?!

Но глаза Славика уже снова закатились, обнажив мутные белки.

«ЛУЧ». ЛИЗА

Луч фонарика выхватывал из темноты кресла, стенды, старые рамы с забытыми в них полотнами: Прибытие. Канон. Босые люди на зеленой лужайке.

В рубке не работала автоматическая уборка. Вентиляция увлажняла воздух, оставляя характерный запах. Много часов они провели в этом зале с Грегом – бок о бок, в соседних креслах, это были тяжелые, трагические, счастливые дни, полные смысла, любви и надежды.

Илья выше поднял фонарь. Йоко подошла к центральному пульту, стараясь не наступать на мусор на полу; среди всех, кто поверил Лизе, она одна была специалистом-кибернетиком, Илья и Лиза могли ей помочь разве что морально.

– Ничего пока не включаем, – пробормотала Йоко. Развернула свой портативный экран и углубилась в работу, взглядом перемещая данные, изредка добавляя голосовые команды по-японски, так отрывисто и сухо, что казалось, будто она бранится.

– Нетривиальная инженерная задача, – сказал Илья неестественно веселым голосом.

– Давай пока ничего не говорить.

– Лиза, детка, я умоляю тебя… Я пошел с тобой в основном затем, чтобы ты не наломала дров.

– Не болтай, пожалуйста. Молча сосчитай до ста.