Луч во тьме

важных события. Над Бахмачем промчалось звено скоростных бомбардировщиков с красными звездами на серебряных крыльях, которые, к удивлению жи- телей, принялись бомбить только что убранные поля. Но удивление тотчас сменилось восторгом: стога взрывались и огненными столбами поднимались к небу. Гитлеровский арсенал под Бахмачем был уни- чтожен. Это произошло утром. А днем отряду по охране дороги объявили, что он немедленно отправляется в Нежин. Солдатам выдали новую форму, автоматы и патроны. — Вероятно, повезут на фронт,— поползли слухи. Пауль собрал своих единомышленников: — Товарищи! Настал час уходить в лес к парти- занам. Выходить небольшими группками, по два-три человека. Встретитесь за селом, возле озера... Вечером к лесу, вслед за ушедшим отрядом по охране железной дороги, промаршировала рота воо- руженных солдат, сформированная из насильствен- но мобилизованных славян. Роту вел Иван Чонка и молодой чех — командир. Чонка сумел крепко по- дружиться с чехом и сагитировать роту перейти на сторону партизан: Это было третье событие необыкновенного дня. Вечером распрощался с доктором Помазом и Па- уль Коруньяк. Он тоже ушел в партизанский отряд вместе с Любой Бендысик. ...Прошло более двадцати лет со времени описан- ных событий. Советский партизан, а теперь инженер Пауль Коруньяк из югославского городка Кулпин разыскал старого доктора Помаза, его жену Анну Тимофеевну, которые по-прежнему живут в своих тихих Крутах, разыскал председателя колхоза «Дружба», что неподалеку от Нежина, Василия Хар- лампиевича Филоненко и других друзей по оружию. Бывшие бойцы с гордостью вспоминают пережитое. Народные мстители хорошо помнят словака Пауля Коруньяка, которого в отряде любовно звали Пав- лом, а то попросту Павликом, и легенды о героиче- ских делах верного брата из Югославии. 147

3. Генерал Шеер, начальник полиции и жандарме- рии Киевского округа, небольшой, седой человек, ме- тался по своему кабинету: — Вы ничего не понимаете, ничего! Понавесили на грудь кресты и полагаете, что заслужили право спокойно жить, гулять на банкетах, развлекаться. Они нас задушат, понимаете, задушат,— жилы на шее Шеера надулись, и он провел по ним рукой. Он не ошибся, этот Шеер: пройдут три года, и на его шее действительно затянется петля — военный преступник будет качаться на виселице в центре Крещатика. А пока что генерал неистовствовал: — В Киеве не должно быть ни одного партизана. Слышите? Фюрер не жалеет ничего. К вашим услу- гам лучшие гостиницы, пайки, золото... А чем вы отблагодарили фюрера, чем? Поздно вечером из его кабинета, тихо ступая, чтобы каким-нибудь неосторожным шагом не вы- звать нового припадка ярости генерала, один за дру- гим выходили высокие чины полиции, жандармерии, разных секретных организаций, каких до черта было в Киеве. Завтра они начнут действовать с новой си- лой. Одному из шеероЕских шпиков удалось проник- нуть в парторганизацию. Только что Борис Загорный узнал страшную весть: фашисты расстреляли его брата Павла. Он погиб, не выдав товарищей. Сколько близких и верных друзей потерял Борис. Еще не зажила рана на сердце после смерти Григо- рия Кочубея, а Сергей Ананичев принес новую тяже- лую весть: в лесу погиб в бою Николай Шешеня, их суровый, смелый и нежный друг. И вот не стало Павла... Борис закрыл дверь и повернул регулятор радио- приемника. Полились тихие позывные Москвы. Хо- телось, чтобы эта торжественная музыка залила, на- полнила комнату, вырвалась на улицу, разгоняя мертвящую тишину. В радиоприемнике загремело. Неужели звуки боя? Нет, ото салюты. Советские войска освободили Орел, 143