Лучи смерти

– Он и есть немец. Зовут Мюллер. Чинит гальванические батареи в торпедном отсеке от компании «Сименс-Шуккерт». Значит, Мюллер, по-вашему, шпион?

– Вы этого не спрашивали, а я не говорил, – многозначительно ответил сыщик.

Лейтенант все понял и больше не задавал вопросов. Они выпили чуть не всю бутылку, а затем мокрого, но уже согревшегося Лыкова отвезли домой. Переодевшись, он вновь приехал на Таврическую.

Там горе-филера встретили взволнованные коллеги.

– Алексей Николаевич, как же вы так? – хлопотал Лавров и пытался отпоить пострадавшего чаем. А Олтаржевский порывался сбегать в аптеку.

– Отставить! – повысил голос коллежский советник. – Я цел и уже обсох. Даже рому напился на миноносце. Чувствую себя, правда, как последний дурак, но это мелочи.

Он рассказал о слежке за Мюллером и о том, как тот незаметно смог зайти ему за спину.

– Короче говоря, я его упустил, – завершил свой рассказ сыщик. – Глупо, ох глупо. И того, второго, которому передали сверток, тоже теперь не найти. А бумаги у него.

Тут заговорил Арзамасцев, который все это время молча сидел в углу:

– Человек, что получил документы, черноволосый, в защитном пыльнике?

– Да, – ответил Лыков и просветлел: – Платон Ануфриевич, неужели?

– Именно так, – улыбнулся Лавров. – Я подкрепил вас своими филерами. А говорить не стал, чтобы не расслаблялись. И Арзамасцев отличился. Он тоже заметил факт передачи от Мюллера. Вы, Алексей Николаевич, пошли за гальванистом… и оказались в воде, ха-ха… А он проследил черноволосого. Платон Ануфриевич, доложите.

Арзамасцев степенно, в подробностях начал рассказывать:

– Значит, заметил я того черного. Сразу бросилось мне в глаза, что он настороже. Идет не как простой человек, а оглядывается, норовит схитрить. Ну, я расстояние удвоил. Объект покрутился по заводу, ни с кем в разговоры не вступал и через час вышел за проходную. Бумаги при нем. Еще долго он водил меня по Чекушам, а затем скрылся в казармах лейб-гвардии Финляндского полка. Часовой ему слова не сказал, значит, он там свой. Я боком-боком тоже пробрался…

– Мимо всех постов? – ухмыльнулся Алексей Николаевич.

– А куда деваться? Шмыгнул, значит, и принялся чернявого искать. Нашел и личность выяснил. Зовут Иван Скоробогатов, жилец у отставного оружейного мастера при казармах второго батальона. Числится на Балтийском заводе, но чем занимается, никто не знает. Скоробогатов живет замкнуто, дружбу ни с кем из соседей не водит. Часто ездит в Москву, а иногда в Ригу…

– Опять Рига, – хлопнул себя по колену сыщик.

– …Всегда при деньгах, за квартиру платит вовремя. Не пьет, не буянит, жилец хороший. Одно подозрительно хозяину: наш Ваня откуда-то знает по-немецки.

– Вот как? – оживился Владимир Николаевич. – Почему хозяин так решил?

– Донесся однажды разговор. Явился к жильцу гость, закрылись они в комнате, но отставной мастер случайно подслушал.

– Интересно, – констатировал поручик Олтаржевский.

– Не то слово, – подхватил Лавров. – Балтийский завод прежде принадлежал англичанам. Но в девяносто четвертом его выкупила казна, и сейчас там правит Морское министерство. Новейшие и лучшие военные суда делают на этом заводе. Самый большой стапель в России у них. Похоже, шпионы свили на верфи гнездо.

На этих словах вошел служитель и положил ротмистру на стол записку. Тот прочитал ее и воскликнул:

– Разбегаются, сукины дети! Поняли, что мы их заподозрили.

– Кто разбегается? – почуял неладное сыщик.

– Оба два. Мюллер взял билет до Риги, а Скоробогатов – до Москвы.

– Надо попробовать их проследить! Бумаги страшат Скоробогатова, он их или сожжет, или спрячет. Видимо, после того как меня заметили, ребята решили лечь на дно.

– Бумаги нужно найти любой ценой, – нахмурился жандарм.

– Давайте поступим так. Я поеду в Москву, одним поездом с чернявым, – предложил Лыков. – Телеграфирую Лебедеву, это начальник Московской сыскной полиции, чтобы с вокзала Скоробогатова взяли под наблюдение…

– Вернее будет арестовать, – перебил ротмистр. – Прямо на вокзале, пока он не передал никому документы.

– Владимир Николаевич! – вспыхнул сыщик. – Вы же опытный розыскник. Зачем сразу арестовывать? В кои-то веки обнаружили германского шпиона. Надо связи его посмотреть. Явки в Москве. Сообщников открыть. Нет, никаких арестов на вокзале. Я попробую его выследить, получить и документы, и агентуру. А Платон Ануфриевич отправится в Ригу, следить за Мюллером.

Предложение приняли без дискуссий. Только Олтаржевский увязался за сыщиком в Первопрестольную. Тот не возражал: помощник может пригодиться, а учиться Мариану Ольгердовичу лучше на глазах у Лыкова.

Утром на московском перроне Алексей Николаевич увидел Рукосуева. Тот был с перевязанной головой: контузия еще не зажила. Сыщик взглядом показал старшему филеру объект слежки, тот так же молча отправил за ним своего подчиненного. А Лыков с Олтаржевским поехали в Гнездниковский переулок.

Лебедев сидел за письменным столом и правил гранки книги.

– Словарь заканчиваешь? – догадался коллежский советник.

– Да. Взгляни, может, чего дополнишь.