Лучинушка

– Но он предпочёл устроить лёжку в подвале, в который хозяева по причине болезни никогда не заходили…

– Нужно спросить у Адама Викентьевича. Возможно, он в курсе того, что повар устроил здесь временное пристанище.

– Обязательно спросим. Если Распутин поселился здесь без его ведома, то это становится не только странным, а даже опасным. Пойдём узнаем.

Адама Викентьевича, они застали сидящим перед открытым сейфом. Стеша подошла к нему и тихо ойкнула. Сейф был пуст.

– Всё хорошо, моя дорогая, всё хорошо, не волнуйтесь, – голос Адама Викентьевича был совершенно спокоен.

– Как же хорошо, Адам Викентьевич… – всхлипнула Стеша, – Все ваши труды, память ваших предков, где они? Их кто – то украл?

– Успокойтесь, здесь ничего не было…

– Как не было? Я же видела… В сейфе было полно футляров.

– Было. Но после того, как на вас было так открыто и нагло совершено покушение, я понял, что не смогу вас защитить, а мой дом уже не может являться нашей крепостью и решил отвезти все ценности в банковскую ячейку, ключи и шифры от которой я вам сейчас отдам. А вот футлярами пришлось пожертвовать. Я нарочно оставил их в сейфе вместе с несколькими поддельными копиями со стразами, которые могут помочь в поимке преступника, когда он попытается их сбыть. Скорее всего, исчезли они вчера, как раз в то время, когда мы были на рыбалке. Тот, кто обчистил сейф, делал это в спешке, не подозревая, что содержимое футляров может находиться в другом месте.

– Не думаете ли вы, что это сделала Марья Ивановна?

– Ну что вы, конечно, нет.

– Куда же она делась?

– Этого я сказать не могу. Будем надеяться, что с нею всё в порядке, хотя, чует моё сердце, эти два происшествия совпали не случайно.

– А подвал… – напомнила Софья Николаевна.

– Что подвал? – удивился Адам Викентьевич.

– Вы в курсе о потайном входе в подвал из кухни?

– Конечно. Главный вход в подвал с улицы, чтобы не таскать овощи, которые раньше запасались на зиму в больших количествах, через дом. А ход из кухни был задуман для того, чтобы не бегать каждый раз вокруг дома. А что?

– А вы сами давно туда ходили?

– Да я уже и не помню.

– То есть, вы не знаете о том, что повар устроил в подвале комнату отдыха?

– Не понял …

– Он поставил в нём раскладушку с постелью. Вы не позволяли ему отдыхать в доме?

– Не позволял? Нет, как раз наоборот. Принимая на работу, я предлагал ему отдельную комнату, но он сказал, что у него есть своё жильё, которое его вполне устраивает. Меня предупреждали, что он избегает общества, и я не стал настаивать, тем более что он никогда не опаздывал и успевал всё делать вовремя. А почему вы спрашиваете? Вы нашли что – то подозрительное?

– Да нет, ничего подозрительного мы не нашли, но постель в сыром, холодном подвале… Мне кажется, это ненормально.

– Это для нас с вами ненормально, а для человека, ищущего полнейшего уединения, может и хорошо. Возможно, пережитая трагедия отставила в его душе такую рану, что он готов похоронить себя заживо. Дождёмся его возвращения и я с ним поговорю. Жить или даже отдыхать в подвале, когда в доме есть несколько комнат для прислуги, это как – то не по – людски.

– Вы надеетесь, что он ещё вернётся? – удивилась Софья Николаевна.

– Думаю, вернётся. Куда же ему ещё деваться? Разве ему здесь было плохо?

– Вы святой человек… – проворчала Софья Николаевна, пожимая плечами.

На утро следующего дня Сара Вульфовна не смогла подняться с постели. Приглашенный к ней доктор был краток и откровенен.

– Ваша матушка ни на что не жалуется, хотя у любого человека в её годы неизбежна куча возрастных заболеваний, о которых другие больные любят говорить долго и со всеми подробностями. У вашей матушки есть нечто, волнующее её гораздо сильнее, чем собственные недуги. На все вопросы о том, что у неё болит, она отвечает одно – душа. Я могу положить её в стационар, но это не выход, излечивать души наша медицина пока ещё не научилась, на это способны только самые близкие люди. Вырвав её из привычной среды, из семьи, мы можем только ухудшить её состояние. В её возрасте жизненные ресурсы иссякают очень быстро. Вам надо набраться терпения и постараться по возможности скрасить остаток её жизни заботой и вниманием. А каков он, этот остаток, знает только всевышний. Главное, избегать по возможности каких бы то ни было потрясений. Могу порекомендовать вам в помощь хорошую медсестру, которая будет работать сиделкой и наблюдать за её состоянием. В случае надобности я буду приезжать по первому вашему вызову.

Состояние Адама Викентьевича тоже резко ухудшилось. С утра он ещё смог кое – как собраться с силами, чтобы проведать мать, а к обеду и сам слёг с жесточайшими головными болями.

Его лечащий врач, вызванный на дом, тоже ничего утешительного не сказал.

– Я полагаю, диагноз больного вам известен? – спросил он, выйдя из спальни Адама Викентьевича.

– Да.

– В таком случае вы должны понимать, что это начало конца. Когда он наступит я точно сказать не берусь, но, понимая, что ухаживать за двумя больными очень тяжело, предлагаю вам отправить его в хоспис.

– Там смогут ему помочь?– спросила Стеша.