Лучинушка

В центре воронки медленно проявлялась фигура, одетая в длинную белую сорочку. Она парила в воздухе, слегка балансируя расставленными руками, но не предпринимала никаких попыток вернуться на землю. То, что эта игра становится опасной, Стеша поняла ещё до того, как узнала в фигуре Адама Викентьевича. Он смотрел на неё с печальной улыбкой, словно прощался навсегда, и она рванулась вперёд, чтобы его удержать. Проникнув в центр вихря, поймала подол сорочки, но ожидаемого сопротивления было не больше, чем если бы она схватилась за воздух, хотя отчётливо видела и даже ощущала тонкую ткань, медленно ускользающую из рук.

Она поняла сразу, что не сможет его удержать, и всё – таки не сдавалась, продолжая попытки воспрепятствовать этому безумному полёту, повиснув на нём всем своим весом, и вращалась вместе с ним всё быстрей и быстрей. Распущенные волосы окутывали её голову и шею всё плотнее, мешая не только смотреть, но и дышать. Внизу послышался громкий лай. Кто – то поймал её за подол платья и стал тянуть вниз. Не в силах больше удерживаться, она отпустила руки, и, падая, проснулась.

Она лежала поперёк постели, задыхаясь оттого, что её душила обвивавшая шею простыня, сбившаяся в жгут. Рядом суетился Нерон. Он громко лаял и дёргал её за платье, приглашая за собой. Она попыталась подняться, но, ощутив жесточайший прилив тошноты, едва успела повернуться набок, чтобы не захлебнуться в рвотных массах. Стало чуть – чуть легче, и Стеша попыталась освободиться от петли, но, путаясь в складках, затягивала её ещё сильней. Наконец распутав узел, отбросила простыню в сторону и некоторое время лежала, хватая воздух открытым ртом и испытывая состояние дежавю, как будто всё это происходило с нею не впервые.

Когда пульсирующие толчки в голове немного утихли, она услышала оглушительную, гремящую музыку, доносившуюся из комнаты Адама Викентьевича. Кое – как обтершись простынёй, с трудом поднялась на ноги и поспешила туда, хотя назвать спешкой её замедленные шаги, выполнявшиеся через величайшие усилия, можно было с большой натяжкой. Все предметы перед её глазами плыли, изгибаясь и меняя свои очертания, и она не могла понять, явь это или продолжение сна. Боковым зрением она заметила лицо сиделки с выражением ужаса в округлившихся глазах, как будто перед нею появилось привидение, и маленькую белую фигурку, распластанную по стене, но разбираться в том, что творится вокруг, не было ни времени, ни сил.

Распахнув дверь, она сначала увидела себя на экране телевизора, затем улыбающееся лицо Адама Викентьевича, опять включившего полюбившийся ему видеоролик с её участием. У него едва хватало сил справляться с телевизионным пультом, но этот ролик он включал каждый раз, как только просыпался. Обычно он приглушал звук до предела и слушал её пение с закрытыми глазами, время от времени поглядывая на экран. Сегодня же, несмотря на глубокую ночь, музыка гремела на весь дом. Стеша понимала, что она может разбудить Сару Вульфовну, и бросилась к Адаму Викентьевичу, чтобы забрать пульт. Но он зажал его в руке так крепко, что нужно было применять силу, а она не могла сделать ему больно.

– Адам Викентьевич, миленький, отпустите пожалуйста, что вы так в него вцепились… – бормотала Стеша, пытаясь справиться с его рукой, высушенной болезнью настолько, что она стала напоминать когтистую птичью лапу, а он всё улыбался и не отпускал, словно решил с нею поиграть.

Внезапно наступила тишина, но она боялась, что звук включится снова, и продолжала делать попытки отобрать пульт, пока не услышала голос:

– Оставьте его, Степанида Никитишна. Разве вы не видите, что он мёртв…

Стеша вздрогнула, словно от удара током, и оглянулась. Она скорее догадалась, чем узнала Игната, который стоял позади неё, держа в руке телевизионный шнур, выдернутый из розетки. В дверном проёме застыла, словно портрет в раме, сиделка Сары Вульфовны с неестественно длинным, вытянувшимся от испуга лицом. Стеша повернулась к Адаму Викентьевичу, поняв наконец, что его пальцы сжались на пульте в последних судорогах и улыбка на его неподвижном лице является посмертной маской.

Смерть всегда является неожиданно. Даже если вы знаете о неизбежном конце, ожидавшем близкого вам человека, вы никогда не будете к ней готовы, потому что она старательно выбирает момент для того, чтобы ей не мешали выполнить свою миссию достойно той жизни, которую прожил тот, кого она должна увести за собой.

Стеша уткнулась лицом в руку Адама Викентьевича и громко застонала от невыносимой боли и сожаления о том, что не смогла сказать последнее прости человеку, поверившему ей и доверившему себя и свою мать. Вспомнив о Саре Вульфовне, она подумала о том, что надо срочно вызвать врача и сообщить ей эту страшную весть в его присутствии, потому что её сердце может не выдержать. Она хотела сказать об этом сиделке, но новый приступ тошноты заставил желудок сжаться так, что она едва успела схватить лежавшее рядом полотенце и сползти на пол в сильнейших приступах рвоты.