Лучшая из лучших

— Все, давай, позже перезвоню, ко мне человек пришел, — сказал Михеев в трубку и водрузил ее на старый кнопочный аппарат. Про себя Фомин отметил, что дисковый выглядел бы еще более аутентично. Как раз пришелся бы в пару к старому, небрежно покрашенному сейфу, притулившемуся в углу.

— Вы по какому вопросу? — обратился секретарь к посетителю. — Пока сам не знаю, — ответил Фомин. — Узнал сегодня утром, что без меня меня женили. Вот зашел подробности выяснить, заодно с супругой познакомиться.

— Так, погодите, — непонимающе нахмурил брови секретарь. — Кого женили? Вы у нас кто? — Я у нас Фомин. А вы у нас?..

— Михеев Сергей Николаевич, секретарь суда Ленинского района.

— Прекрасно. А жена? — Что жена?

— Жена у вас не секретарь суда?

— Нет. И при чем здесь моя жена?

— Видите, как хорошо что-то знать о своей супруге.

А я вот о своей ничего не знаю. Даже незнаком с ней. А она есть. И хочет со мной судиться. Вы документы посмотрите, вам поступил иск на мою фамилию.

Уставший и раздраженный секретарь, не понимая, чего от него хотят, еще сильнее нахмурил брови, открыл одну из лежавших на столе толстых папок и стал перебирать в ней документы.

— Так… Кажется, есть, — произнес он, пробегая глазами строчки напечатанного текста. — Вы же Максим Сергеевич, правильно?

— Так и есть, — ответил Фомин.

— Да, точно. Вот иск о разделе имущества, поданный гражданкой Павловой Ингой Витальевной, — секретарь извлек из папки документ и протянул Фомину. Максим принялся читать заявление от незнакомой ему Инги Витальевны, ожидая наткнуться взглядом на строчки, в которых будет содержаться явная нестыковка, одной буквой или цифрой разрешающая возникшую путаницу и снимающая все сомнения. Но в графе «ответчик» значилось его полное имя и адрес прописки, по которому Фомин и проживал. Это ничего не значит и уж тем более ни фига не доказывает, но вызывает еще больше вопросов. Если речь шла о полном тезке Фомина, почему тогда указан действительный адрес? И с чего вообще в базе данных районного суда фигурирует его прописка?

«Между мной и ответчиком был зарегистрирован брак…

В период брака мною и ответчиком совместно было приобретено следующее имущество… В соответствии со статьей Семейного кодекса…

На основании изложенного, руководствуясь статьями Гражданского процессуального кодекса, прошу произвести раздел имущества, приобретенного в период брака и находящегося в общей совместной собственности…» Да завались ты набок, х*рня нафталиновая. Сотня букв на квадратный сантиметр бумаги и ни одной по сути вопроса. Кто куда женился, кто на ком стоял… Древние майя со своими шифрами писались бы от восторга, будь у них такой секретарь. Он бы им все письмена намертво закодировал. А потом они бы вырезали ему селезенку и съели глаза на очередном празднике урожая. Жалко, сейчас так нельзя поступить. — Но это сути дела не меняет, — сказал Фомин, держа в руках бумагу. — Я не был женат и эту вашу истицу в глаза не видел. — А вот она утверждает, что состояла с вами в законном браке с… — Секретарь заглянул в копию документа, сверяясь с датой. — …с августа две тысячи двенадцатого года. И подкрепляет свои слова оригиналом и копией свидетельства о заключении и расторжении брака. — Очень интересно… Могу взглянуть? И еще, я здесь вижу, что к заявлению приложена копия актовой записи о браке. — Вообще-то это не предусмотрено нашими правилами, — ответил секретарь, явно не настроенный разбираться в чужих семейных перипетиях и желавший поскорее отделаться от назойливого посетителя. — Но если вы хотите лично убедиться…

С этими словами он извлек из толстой канцелярской папки несколько листов ксерокопий, приложенных к заявлению неведомой Ингой, чтоб ее, Витальевной. Фомин растерянно вертел в руках копии, из которых следовало, что он без малого десять лет состоял в браке, что подтверждают свидетельство вполне себе государственного образца, актовая запись в книге регистраций из отдела ЗАГС городской администрации и бумага о разводе. Фомин собирался уже заявить свое несогласие и продолжить натиск на бюрократическую машину, однако гневный порыв остановила внезапная догадка, которая в первом приближении выглядела совершенно нереалистичной, но требовала проверки.

Выслушав в третий раз за день информацию о том, какие документы ему нужно предоставить не позднее следующего вторника, и получив распечатанную памятку с прописанным в ней алгоритмом действий, Фомин в полной растерянности покинул кабинет секретаря. Он вышел из здания, вернулся к своей машине и задумчиво закурил, держа перед собой на руле полученные бумаги. Надо было добыть сведения из первых рук — из архива. Бюрократическая система мало того что крайне неповоротлива, так еще и скромна не к месту в плане изложения подробностей. Вытягивать из госслужащих, особенно мелкого калибра, нужную информацию в большинстве случаев приходится почти клещами.

Фомин пролистал на смартфоне список контактов, поймал пальцем строчку «Света архив» и нажал на пиктограмму трубки.

— Светик, привет. Уделишь мне минутку? Нужно пробить пару человек.

— Привет. Говори данные.