Лучшая из лучших

Каждый раз он твердо решал для себя, что это последняя истерика, больше он не будет терпеть и гордо уйдет. И уходил. Но после очередных, ставших уже традиционными полночных разговоров, длившихся зачастую до рассвета, возвращался. И да, он очень хотел быть с ней.

Не видя выхода и не желая жить так дальше, решились обратиться за помощью к психологу. И снова скандал. Психолог по очереди проводил беседу то с ним, то с ней, то с обоими одновременно. На совместной терапии специалист подкинул тему для разбора семейных отношений и стал просто безучастно наблюдать, как взаимные упреки вызывали старые обиды и переходили в откровенные оскорбления. Из кабинета психолога оба вышли на нервах, на три дня «замолчали» друг на друга. Не было ничего, кроме тихой злобы и бессильных обвинений. Казалось, что это крах и единственный выход — развод.

Через пару дней позвонил психолог и назначил встречу — одному, без супруги. Он приехал, затянул было старую песню про тяжкую жизнь с домашней тираншей с неутешительным припевом про невозможность дальше терпеть подобные тяготы совместного бытия. А психолог, привычно выслушав наболевшие стенания, сказал: «Я вам сейчас кое-что покажу». Открыл ноутбук и развернул экран, а там — запись приема и разговора с женой. Оказывается, в кабинете была установлена камера наблюдения и на протяжении всей беседы велась съемка — в терапевтических целях, разумеется.

И он увидел… Весь разговор, от первого до последнего слова. Посмотрел на себя со стороны — впервые. Как провоцирует жену, орет на нее, не давая даже слова вставить, наполняет ненавистью окружающее пространство, не в силах внять ни голосу разума, ни робким возражениям жены, ни даже настойчивым одергиваниям психолога. Главное увидел: он кричал на жену, он провоцировал, он ничего не слышал. Не она, а он. И только тогда, просматривая видеозапись, услышал слова супруги. Оказалось, что пропустил мимо ушей больше половины беседы, даже не попытавшись в тот день что-либо осознать.

А потом запись дошла до момента диалога с женой. И она, умница, говорила, какой у нее заботливый муж, как она его любит и как дорожит их отношениями. Плакала, говорила, что уже испробовала все способы и не понимает, как до него достучаться. Но не было в ее речах даже намека на упреки, претензии или обвинения. Напротив, сплошь слова одобрения и защиты, что никак не вписывалось в образ бездушной фурии и самовлюбленной стервы. Только слабый крик, выраженный в отчаянной просьбе к психологу: «Спасите наш брак».

Чувак оказался виновником и непосредственным инициатором всего того треша, который не давал им нормально жить все эти годы. Его неуверенность в себе, которую он компенсировал скандалами, непонимание того, каким будет его с женой совместное будущее, и перманентная экстраполяция на супругу ответственности за свои же неудачи выливались в хронические ссоры и ставили под угрозу отношения и семью.

— Считаешь, что меня интересуют только деньги? — повторила вопрос Настя. — Вот чего ты завелась, — закатил глаза Фомин.

— Я ошиблась, — сказала она. — Ты все-таки мудак.

Глава 17 Необъявленная ценность

Настя ходила по квартире из угла в угол, борясь с нарастающим соблазном позвонить Фомину и высказать ему все. За скрытность, за нежелание посвящать ее в свои проблемы, за постоянное удерживание на дистанции, за бесящую манеру чрезмерно огораживать личное пространство, в которое она и так не пыталась вторгаться, хотя ее серьезно напрягало, что ей неизвестно, что в этом пространстве происходит.

А больше всего хотелось припомнить Максиму то, как жестоко он ее обидел. Она, видите ли, меркантильна! Ее, оказывается, интересуют только деньги. Та, которая ни разу за все время не попросила у него ни копейки, не клянчила никаких подарков, не ныла по поводу жгучего желания смотаться в отпуск за границу, ни словом ни делом не дала ни единого повода заподозрить ее в корыстности и тайном стремлении покуситься на его финансовые активы — вдруг оказалась жадной охотницей за мужским кошельком!