Лучшая невеста некроманта

Рассеченная ладонь пульсировала от боли. Падая, я оперлась на руку, и теперь мрачно думала, что заразы не избежать. Придется каждый день ходить к целителю и втирать прямо в ссадину дурно пахнущие мази, чтобы не отправиться к богам раньше запланированного.

- А ты вообще ничего не знаешь о своей родне? – спросила Барбара.

- Нет, - буркнула я. – Вообще.

Зато я помню фразу Шона.

В Орхаре, например, склепы часто запечатывают кровью рода. Тогда никто, кроме потомков, не может открыть гробницу и забрать сокровища.

Вот только вряд ли в конце этого тоннеля нас ждет приз.

- Идем! – сказала я. – Кажется, ход ведет в сторону Блэкхевена.

- Ува, а если он ведет туда, где Шон доедает демона? – Барбара все же попыталась внести нотку разума и логики в наше приключение.

Но я бы не смогла остановиться, даже если бы хотела.

- Тогда приятного ему аппетита.

Каждый воспитанник Блэкхевена знает историю, которая привела его в приют. Погибшие родители, бросившие неблагополучные жители, девицы с сомнительной моралью. В большинстве случаев у воспитателей есть ответ на вопрос «почему у меня нет мамы и папы?».

«Я не знаю» слышала, разумеется, не только я. Среди нас хватало таких подкидышей, чьи родители не осмелились даже отказаться от ребенка открыто. И мы все мечтали о том, как однажды у нас найдутся богатые родственники, которые непременно увезут нас в счастливую роскошную жизнь.

Осторожнее со своими желаниями.

Разве могла я, оказавшись так близко к пусть призрачному, но шансу, узнать правду, просто развернуться, уйти и дождаться, пока Шон или Катрин соизволят придумать какое-нибудь удобоваримое объяснение?

Ход мог открыться по тысяче причин. Определенное время (вдруг магия настроена на появление на небосклоне какой-нибудь особенной звезды?), последовательность случайных действий – как с пространственным карманом, где Джебедайя обустроил кабинет, какая-то особая точка, при нажатии на которую открылся ход. Совсем необязательно, что проем открыла моя кровь, но… если это так?

Могла ли я быть родственницей Катрин Вольгурт?

По возрасту – да. Даже, если подумать, дочерью. Очень ранней, конечно, что явилось бы скандалом в благородном семействе, но история Вербии видела и не такое. Но на родство претендовало еще одно имя.

Камилла.

Сколько было девочке, когда она погибла при пожаре? Три? А сколько мне, когда кто-то подбросил меня на крыльцо Блэкхевена?

Только непонятно, зачем кому-то было спасать меня и тут же подбрасывать к крыльцу приюта. Да и между пожаром и вступлением Катрин в должность директора наверняка прошло время, и в это время приют не принимал детей. Меня должны были отправить в городской приют. Конечно, я никогда не задавала этих вопросов. И вполне возможно, что на них есть вполне невинные ответы. Но интуиция толкала меня вперед, требовала выяснить, где этот ход кончается и призвать к ответу Катрин Вольгурт.

Рядом бодро шагали Мяф и Барбара, от чего я чувствовала себя невероятно взрослой и крутой.

Ну, до тех пор, пока не вышла в большой зал с высоченными колоннами и довольно жуткой, статуей рогатого мужика, восседающего на огромной горе каменных черепов.

Барбара до боли вцепилась мне в руку, увлекая за угол. Сначала я не поняла, чего она так испугалась, а потом… статуя пошевелилась. Рогатый мужик сошел со своего постамента, задумчиво посмотрел куда-то наверх и произнес:

- Я знаю, что ты здесь, темное дитя. Выходи, не бойся, я тебя не обижу.

- Это он мне, - шепнула вампирша. – Сиди здесь и не высовывайся!

И прежде, чем я успела сориентироваться, побежала к демону.

- Что ты здесь делаешь, юное создание?

У него был низкий и грубый голос, от которого у Мяфа шевелилась шерсть на загривке. Никогда не видела бесенка таким притихшим. Да я и сама видела настоящего демона впервые. Тем более… такого.

У него была серая кожа, пылающие алым пламенем глаза и такие мускулы, что я даже заозиралась в поисках снарядов и турников. Где-то же он так накачался. Неужели демон провел здесь столько лет?

Хотя Шон прав. Покажись такой в Вербии – его бы уничтожили в ту же минуту. Ну или попытались… и кто знает, каких жертв стоила бы эта попытка.

- Я… заблудилась. Нашла какой-то ход и долго блуждала в темноте. Я еще многого не знаю. Извините, что потревожила вас, темнейший.

- Ничего. Ты совсем юная вампирша, я понимаю. Ты ведь фрейлина… Барбара Веллер. Я знаю тебя. Я убил тебя.

Не совсем то признание, которое хочется услышать, находясь наедине с таким монстром. Но Барбара отреагировала как и полагалось темной – хладнокровно. Пожала плечом, мол, и что мне с того? Я совсем другой человек. И не человек даже вовсе.

- Ты голодна, дитя?

- О, да! – а вот это вырвалось у нее совершенно искренне.

- Я угощу тебя. У меня как раз есть еще живая жертва.