Лучшая половина мафии

Сразу по окончании вскрытия полиция передала тела в бюро похоронных процессий. Марио Домино принес два чемодана с одеждой, в которую должны были обрядить покойных. Его сопровождала только Грациелла. Грациелла тщательно осмотрела каждое тело, за ней на почтительном расстоянии следовали специалисты по бальзамированию. Остановившись над телами внуков, женщина спросила, можно ли будет скрыть отверстия от пуль. Ее заверили, что пластик, которым пользуются при бальзамировании, позволит полностью спрятать раны. Грациелла совершенно ошеломила работников похоронного бюро тем, что осталась с ними. На протяжении всей процедуры бальзамирования она тихо сидела в комнате, наблюдая, как тела обмывают и заполняют бальзамирующим раствором. На их памяти еще никому не хватало духу наблюдать весь процесс, но Грациелла осталась тверда в своем решении.

Последним обрабатывали тело дона Роберто. Грациелла не дрогнула даже тогда, когда похоронщики трудились над его лицом и вставляли специальные скобы между челюстью и носом, чтобы рот был плотно закрыт.

Когда все было закончено, она встала и, переходя от одного тела к другому, осмотрела лица сыновей. Грациелла задержалась над телами внуков, глядя на их ангельские личики, потом повернулась и подозвала к себе одного из работников.

— Не многовато ли румян? Нино всегда отличался бледностью, может, стоит его слегка припудрить?

Похоронщик выполнил ее указание. Оценив результат, Грациелла одобрительно кивнула. Затем она остановилась у тела мужа.

— Спасибо, что позволили мне побыть с моей семьей. У меня были причины сюда прийти — мой старший сын трагически погиб, и, когда его привезли домой, у меня было чувство, будто я хороню чужого человека, не могу передать словами, что я испытала. Я хочу, чтобы мои невестки увидели своих любимых такими, какими они их помнят и любят, — бедняжки и так достаточно настрадались. Еще раз благодарю вас, синьоры.

До похорон мертвые лежали в гробах, словно в полированных деревянных кроватях, выстланных атласом. Они выглядели как живые, и вдовы никогда не узнали, какую роль в этом сыграла Грациелла. Женщины вместе предавались скорби на вилле.

Люди стали собираться к шести часам утра, к началу первой мессы. Из окрестных деревень, с гор шли мужчины, женщины, дети. Они прибывали на поездах, приплывали на лодках, приезжали на автобусах, в запряженных лошадьми повозках, чтобы попрощаться с Il Papa, отдать последнюю дань уважения возлюбленному дону. На площадь перед собором медленно стекались сотни людей.

Карабинеры сняли охрану с виллы, но в знак уважения к памяти дона во главе похоронной процессии следовал кортеж из шестнадцати мотоциклистов. Многие полицейские, которые в этот день были не на дежурстве, пришли по собственному почину и присоединились к многолюдной молчаливой толпе, выстроившейся вдоль дороги на всем протяжении от виллы «Ривера» до площади перед собором. Все главы семейств Сицилии, отбросив личную вражду, приехали оплакать смерть человека, пользовавшегося всеобщей любовью и уважением.

Кроме хора кафедрального собора, в исполнении заупокойной мессы участвовали струнный квартет, арфистка и четыре ведущих певца из оперы Ла Скала. Воздух собора стал густым от запаха тысяч белых лилий и дрожал от пламени сотен зажженных свечей. Вдовам отвели первую скамью. На всех подушечках, обтянутых пурпурным бархатом, монахини из местного монастыря вышили золотом букву «L».

Кавалькада мотоциклистов выстроилась снаружи у ворот виллы к десяти пятнадцати. Ворота широко распахнулись, и мотоциклистам подали знак двигаться.

Сельский паренек с фермы вывел вперед черного жеребца с черным плюмажем на голове, покрытого пурпурной попоной, который должен был идти впереди процессии. Жеребец нервно встряхивал головой. Держа вожжи из широких черных лент, паренек достал из кармана губную гармошку. Как только он начал играть, жеребец успокоился, и процессия медленно двинулась в путь.

На улицу выехал первый катафалк, который тянули шестеро мужчин в черных траурных одеждах, и по толпе прошел ропот. Катафалку было больше ста лет, его украшала резьба в старых сицилийских традициях. Буквы высотой в восемнадцать дюймов, выложенные из белых роз, образовывали слово Il Papa. Среди белых цветов, сплошь усыпавших гроб, выделялась одна красная роза. Пышные драпировки из черного шелка были подхвачены по углам белыми розами.

За гробом дона Роберто следовал катафалк с гробом его старшего сына, Константино. Этот гроб также покрывал толстый ковер из белых цветов, и опять среди них пламенела одна красная роза. Третьим был катафалк с гробом Альфредо, дальше — Фредерико, за ним — Эмилио. Все гробы были густо усыпаны белыми цветами, среди которых выделялся один красный.