Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Однажды утром, когда он совершал свой обычный обход внутреннего двора, там оказался управляющий станцией. Он разглядывал участок стены, на котором появились странные отметины: пузырящиеся рубцы, будто открытые раны на керамической плоти.

– Вы не знаете, что могло оставить такие следы? – спросил Боааз.

– Это не выветривание, его здесь не бывает. Дефекты керамики, нужно будет ее перестраивать. Ничего не понимаю. Считается, что этот материал практически вечный.

– Но ведь станция очень старая, правда? Старше, чем сам Баттерскотч. Как вы думаете, эти красивые камни могут быть как-то связаны с повреждениями? – Боааз попытался изобразить рокочущий смех. – Знаешь, дитя, иногда мне кажется, что по ночам они двигаются!

Скалы были очень далеко от стен. Они никогда не приближались. При свете дня.

– Мне двадцать лет, – заметил марсианин со странным выражением лица. – Я достаточно взрослый, чтобы знать, когда надо держаться подальше от дурных знаков, мессир. Прошу меня извинить.

Он поспешил прочь, оставив Боааза в недоумении и смущении.

* * *

Он приехал сюда пополнить свою коллекцию минералов, значит, он будет их собирать. Чтобы развеяться, ему требовалось приключение. Безрассудной казалась попытка покорить марсианскую пустыню в компании испуганного ребенка – впрочем, не менее безрассудной, чем идея сделать это в одиночку. Боааз решил, что предложит алеуту отправиться с ним, ведь тот почти каждый день выезжал в дикие красные пустоши на хорошо оборудованном станционном багги. Конрад, конечно же, с радостью согласится!

Но Конрад не проявил особого желания. Он с таким дружеским участием рассуждал об опасностях Марса, с такой заботой – о возрасте шета и его неподходящем метаболизме, что Боааз был глубоко тронут. Да, он стар, но все еще крепок телом. Какая дерзость со стороны этого юноши – предположить, что на Марсе есть опасности, с которыми не сможет справиться взрослый мужчина-шет! Даже если этот юноша – многоопытный бессмертный…

– Если ты предпочитаешь идти в одиночку, я не осмелюсь нарушить твое уединение. Нам нужно будет сравнить маршруты, чтобы они не пересекались.

– Есть очень, очень хорошая виртуальная экскурсия, – заметил алеут. – Ты сможешь легко и безопасно исследовать древнюю «Arabia Terra» с помощью настраиваемого аватара, не покидая уютного гостиничного номера.

– Перестань изображать из себя Путеводитель, – пророкотал Боааз. – Я выживал в переделках и похуже. Мне необходимо сегодня же договориться со станцией.

– Ты же не хочешь, чтобы я напомнил тебе, что все разумные двуногие на Шете по сути своей водные обитатели…

– Наши океаны обмелели около двух миллионов стандартных лет назад. Я не алеут и не помню тех времен. Но если я тоже «по сути своей водный обитатель», это означает только, что я эксперт по выживанию за пределами своей естественной среды.

– Ну-ну, – неприветливо протянул алеут. – Если уж ты так серьезно настроился, полагаю, безопаснее будет держать тебя в пределах видимости.

* * *

Приметные места древнего нагорья располагались к северу, по счастью, в стороне, противоположной неприветливому краю, где жила Изабель. Два сцепленных вместе багги выехали на рассвете – машина Конрада впереди. Когда они прошли через корпускулярный барьер в Ограждении, Боааз ощутил долгожданное волнение и азарт. На внешних камерах были видны поля, где добывали полезные ископаемые, и вездесущие строматолиты, но ландшафт становился все более неровным. Священник чувствовал, как отпускает напряжение. Еще несколько таких поездок – и видения больше его не потревожат. Ему не нужно будет постоянно оборачиваться с ощущением, что за спиной выстраиваются в ряд шикарные кресла, а на одном обретает форму омерзительное чудовище из его сна…

– Пыльное место, – заметил Конрад по внутренней связи. – Здесь часто такое бывает во время северного «лета». И еще у меня штормовое предупреждение. Поэтому мы не будем углубляться, сделаем круг возле ближайшего холма, короткую вылазку в скафандрах – и по домам…

Боааз усмехнулся, приходя в себя. На камерах было видно безоблачное небо здорового голубого оттенка. Показания внешних датчиков говорили о самых благоприятных условиях, какие только возможны на Марсе.

– По моим данным, вероятность опасного шторма близка к нулю, – пророкотал он в ответ. – Если хочешь, можешь отцепить машину и вернуться. Я собираюсь прекрасно провести время.

Тишина. Боааз почувствовал, что победил.

В их дружеских беседах Конрад слишком часто отпускал дельные замечания по теме марсианской минералогии. Конечно же, он был не просто туристом, а тоже коллекционером. Прочесывал места, которые упустили из виду или недооценили в Путеводителе и Геологической разведке колониального правительства. Очевидно, что он нашел что-то ценное и не собирался этим делиться.

Боааз сочувствовал ему всем сердцем. Но не мешало бы немного поддразнить Конрада за подобную недоверчивость и скрытность!