Лучше бы я осталась старой девой

– Утверждает, что не знает Фатиху.

– Дурак! Простите… – Мухамед сжал руки в кулаки, пояснил: – Мне так обидно за девушку!

– Вы уверены, что не ошибаетесь? Она действительно была его любовницей?

– Ну, если вы его в такой форме спрашивали, то он, конечно, ни в чем не признался, – вздохнул Мухамед. – У него своя гордость. И он не хочет позорить свою жену.

Когда в дверях показался Ибрагим, Мухамед весь поджался, резко повернулся к нему. Их взгляды встретились. Глаза Ибрагима ничего не выражали. Во взгляде Мухамеда был вопрос. Он подождал, когда разрешат говорить, и спросил:

– Почему ты отрицаешь, что знал Фатиху?

Ибрагим молчал.

– Как ты с ней поступил? – продолжал Мухамед. – Чего теперь стыдишься? Знаешь, что с ней случилось? Все было на моих глазах.

Ибрагим быстро сказал что-то по-арабски, следователь предупредил:

– Если не будете говорить по-русски, его отведут обратно.

– Он только сказал, что не хочет говорить с вами об этом, – перевел Мухамед.

– И все же придется. Так вы признаете, что знали эту девушку?

– Да, – мрачно ответил Ибрагим.

– Почему раньше молчали?

– Я не обязан это рассказывать. Это мое дело.

– Вот именно, ваше. – Следователь предложил Мухамеду сигарету, тот взял, но курить не стал – смотрел на Ибрагима, не отрываясь.

– При чем тут девушка? – спросил Ибрагим.

– Наконец-то вы разговорились. Ну будете теперь со мной говорить, или нужно, чтобы вас об этом просил соотечественник?

– Буду говорить.

– Тогда вы можете идти, – обратился следователь к Мухамеду. – Спасибо, что пришли.

– Вам спасибо, – тот положил незажженную сигарету на стол, в последний раз посмотрел на Ибрагима, посоветовал: – Рассказывай правду. Не позорь нас. Мы тебе прощали, пока ты у нас воровал. Но убийства тебе никто не простит. И Фатиху не простят.

С этими словами он вышел. Ибрагим проводил его отсутствующим взглядом, потом посмотрел на следователя:

– Спрашивайте.

– Ну, прогресс, – заметил тот. – Значит, девушку ты знал?

– Да.

– Как давно?

– Несколько лет.

– Какие у вас были отношения?

Молчание.

– Я тебя спрашиваю.

– Почему вы меня опять на «ты» называете?

– Хочешь, могу на «вы», – согласился следователь. – Только какая разница?

– А, как хотите… – устало проронил тот. – Хорошие были отношения.

– Она была твоей любовницей?

– Да.

– Как часто вы виделись?

– Очень редко.

– В Сирии встречались?

– Никогда.

– Почему?

– Сами знаете. У меня там семья, – с ненавистью ответил Ибрагим.

– Это я знаю. Она приехала в Москву ради тебя?

– Да.

– Вы условились, что встретитесь в Москве?

– Да.

– Когда вы встретились?

– Число не помню.

– А о чем говорили – помнишь?

– Нет.

– Вы обсуждали какие-то важные вещи, верно?

– Ну, да.

– О чем же вы говорили?

– О нас. – Ибрагим чуть зубами не заскрипел. – Хватит, может?

– Я только начал.

– А при чем тут девушка?

– При том, что я хочу знать, о чем вы договорились в первую свою встречу с ней и куда отправились вечером десятого июля.

– А… – протянул тот. – Ясно.

– А ясно, так рассказывай.

– Мне нужны были деньги. Я просил ее достать. Я тогда уже не работал, – монотонно заговорил Ибрагим. – Она не могла помочь. Тогда я решил достать денег сам. Пошел на склад, залез в окно, забрал деньги, а его убил.

– Ты мне что рассказываешь?

– Правду.

– Когда ты все это сделал? – в ужасе спросил следователь.

– А я не помню. У меня с числами плохо.

– День недели какой был? Какая неделя?

– Прошлая. А день, кажется, – среда.

– Среда? – Следователь даже не стал смотреть в бумаги. Он и так прекрасно помнил, что продавец на первом складе был убит пятого июля, в среду.

– Точно.

– И это сделал ты?

– Да.

– С ума ты меня сведешь. Почему молчал?

– А зачем говорить? Вы не спрашивали.

– Может, теперь вспомнишь, где ты был десятого вечером?

– Вспомнил уже. Я был на другом складе. Это склад Ахмата. Он духами торгует. Я там тоже убил сторожа и взял денег.

– Значит, и это был ты?

– Я… – Ибрагим подтвердил это с мрачной готовностью.

– Ты на себя взял четыре трупа. Я тебя не заставлял это делать. Скажи – где ребенок?

– Я сказал.

– Слушай, – следователь протянул ему сигарету. – Я все могу понять. Могу понять, что тебе нужны были деньги и ты грабанул пару складов. Могу понять, зачем ты убил сторожей. С натяжкой могу признать, что девушек тоже убил ты. Но объясни – зачем тебе понадобился ребенок? Всех ты убил, а девочку увез. Выкуп хотел?

– Хотел.

– Сколько?

– Много хотел.

– Почему не просил?

– Испугался.

– Ты?! – Следователь резким движением вырвал у него изо рта сигарету. – Что с ребенком?

– Да оставьте вы меня в покое. Потерял я ребенка.

– Как?

– Сбежала девочка.

– Откуда сбежала?

– Оттуда, где я ее прятал.

– Ты все это сейчас выдумал? Почему раньше говорил, что убил ее?

– А чтобы вы меня больше не спрашивали. Мне надоело.

– Давай поговорим, – следователь снова протянул ему сигарету, но Ибрагим не взял. – Курить не хочешь?

– Я не собака, чтобы вы у меня изо рта…

– Больше этого не будет.

Когда Ибрагим взял сигарету и закурил, следователь предупредил его:

– Если про девочку соврал, сделаешь себе еще хуже.

– А куда хуже?

– Найдем куда. Значит, ты ее отвез и спрятал. Где? На своей квартире?

– Какая разница? Все равно ее нет.

– Фатиха знала об этом?