Лучше бы я осталась старой девой

– А что теперь? Где ты был? В Дамаске? У папы с мамой? И ни слова весь год?.. – Лена усмехнулась, раздавила в пепельнице окурок, присела за стол напротив Арифа. – Неужели ты не мог мне все рассказать?

– Что – все?

– Да не пугайся.

– Нет, я не понял…

– Серьезно? – Она выдержала паузу. – Ну, например, хотелось бы узнать, как понимать твое поведение?

– Ты о чем?

– Да не бойся ты так. – Она видела, что муж напряжен и вздрагивает от каждого ее слова. – Возьми еще сигарету. Ничего страшного. Мне просто думается, что все твое поведение за последний год говорит о том, что ты хочешь развода.

– Я никогда не хотел развода!

– Зато я хочу.

Он помолчал, потом спросил:

– Ты кого-то нашла?

– Не в этом дело.

– А я думаю, нашла. Наверное, зря времени не теряла.

– Ну и думай. Мне наплевать, что ты обо мне думаешь. Все русские бабы – шлюхи, да? Им можно делать ребят, потом бросать – пусть дохнут?

– Я с тобой в таком тоне говорить не буду.

– Что – нехорошего слова испугался? А когда ты приходил с рынка и материл меня – не боялся? Какое ты имеешь право затыкать мне рот? – Она нервно помахала рукой, разгоняя дым, чтобы видеть его лицо. Пригнулась и зашипела: – Являешься после года молчания и думаешь читать мораль? Не получится. Если ты не думал о разводе, то я думала. И теперь я с тобой развожусь.

– С ума сошла? После всего, что было…

– Я не знаю, что там у тебя было. И знать не хочу.

Она едва переводила дух, Ариф молчал, уничтоженный или разозленный до предела – трудно было понять. Чайник на плите сходил с ума. Лена сняла его, налила в чашки заварки, небрежно долила кипятку.

– Сахар?

Он покачал головой.

– За счет Мухамеда, не бойся. Два куска?

– Значит, ты меня презираешь? – спросил он. Девушка ничего не сказала, бросила ему в чашку два куска сахара, со стуком поставила на стол сухари в плетенке:

– Отъедайся.

– Почему? – Он смотрел, как дымится чай, глаза у него были большие, сухие, странно расширенные. – Почему ты злишься? Теперь я стану хорошо зарабатывать. Смогу тебя содержать, у мальчика все будет. Весь этот год я думал о вас. Если я не умер, то только потому, что вы у меня были.

– Ты будешь хорошо зарабатывать?

– Мухамед обещал работу.

– А взамен что?

– Ты о чем?

– Взамен, – Лена понизила голос до шепота, – небольшой компромисс?

Ариф чуть не поперхнулся чаем:

– Ты что?! Кто тебе напел?! Что ты болтаешь?

Он был страшно испуган.

– Это штучки Фатихи? Что тебе рассказала эта сумасшедшая?

– Почему сумасшедшая?

– С детства была такая… – заторопился он. – Потому и замуж не вышла. Честное слово! Что она наговорила?

Он сдавленно засмеялся, и Лена с отвращением посмотрела на его темные пересохшие губы.

– Ее никто не воспринимал всерьез. Она даже лечилась. Леночка…

– Если ты, гад, – отчетливо выговорила она, – еще что-нибудь скажешь о Фатихе, я тебе чай выплесну в морду.

Он онемел. Таких слов он никогда от жены не слышал. Чтобы не сказать еще чего-нибудь похуже, Лена отошла к окну, открыла створку, подышала утренним свежим воздухом. Небо сегодня было чистое, земля после дождя парила, на асфальте ворковали голуби.

– Послушай, – сказала она уже тише и куда спокойней. – Я с ума не сошла. Ты говоришь мне сейчас то, что говорил все годы. Я вижу вокруг то же самое, и друзья твои те же, и делают они все то же. Но для меня все это стало другим. Ничего страшного в этом, кажется, нет. Но я не могу в этом участвовать. Это как будто тебя заставили играть в какую-то незнакомую игру. Правил не знаешь. Игра кажется тебе глупой и скучной. Потом вдруг узнаешь, на что играют. Люди вокруг не изменились, но ты уже не хочешь играть в эту игру. Вот поэтому я сказала о разводе.

– Ты с ума сошла.

– Не больше чем Фатиха.

Теперь она повернулась к нему лицом и увидела то, что и ожидала – в его глазах был страх.

– Ты не должна так говорить, – выдавил наконец Ариф.

– Мне все равно.

– Ты ей поверила?

– А ты сам себе веришь? – Она покачала головой: – За меня боишься? За сына? Нет, я его не погублю. Я никогда не повторю даже того, что слышал сейчас ты. Но сегодня же меня тут не будет. Мухамед не станет меня удерживать. Ты одно скажи… Почему она считала тебя любимым братом?

Ариф пил чай, делая вид, что ничего не слышит.

– Наверное, она все-таки была сумасшедшая, – ответила себе Лена. – Как и я. Как и все женщины, наверное. Ладно, пей чай. Я пойду собирать вещи.

За этим занятием ее застал Мухамед. Он ворвался в комнату, когда Лена уже застегивала «молнию» на сумке. Она подняла голову, улыбнулась:

– Как хорошо, что ты заглянул! Я как раз хотела попрощаться.

– Леночка… – Он подошел вплотную. – Ты уходишь?

– Спасибо за все. Но мне надо ехать.

– Вы поссорились?

– Немного.

– Так дело не пойдет, – он попытался вырвать у нее сумку. – Вы же только увиделись!

– Мне хватило.

– Ты так его ждала!

– Чтобы сказать, что развожусь. Мухамед, я ведь даже мусульманства не принимала. Наш брак для вас недействителен. Найди ему хорошую тихую жену. Он же останется в Москве? Будет хорошо получать? Ему пора завести настоящую семью.