Лучше быть мертвым

Очнулся, когда мы круто спустились до высоты двадцать футов. А мой пилот оказался неплохим актером. Я сразу понял, что́ надо делать, отстегнул ремень безопасности, снял шлемофон и двинулся к двери. Уши сразу наполнились страшным шумом. Нисходящий поток воздуха чуть было не вытащил меня из кабины. Земли внизу я не видел. Он говорил, три фута. Перспектива прыгать в кромешную тьму энтузиазма не вызывала. Не важно, с какой высоты. Я почувствовал, что вертолет уже начинает подниматься. Времени больше не оставалось. Я шагнул в проем. Ноги коснулись земли. Я сразу присел. И оставался в таком положении, пока грохот, шум и ветер не сместились в сторону.

Прежде всего я проверил мобильник. От Уоллуорка ничего не было. Фургон, должно быть, они еще не трогали.

Пока не трогали.

Я достал из рюкзака черный балахон с капюшоном — первый в списке вещей, которые я попросил Уоллуорка привезти для меня, — и надел его. Отчасти для маскировки. Отчасти, чтобы в ночном воздухе пустыни не очень замерзнуть. И двинулся вперед. Быстро. Но осторожно. Под ногами хрустел песок, крупнозернистый песчаник и гравий. Не так-то просто шагать бесшумно. Было совсем темно. И поверхность земли неровная. Неожиданно попадались то яма, то канава, то трещина. В таких условиях подвернуть ногу, сломать щиколотку — раз плюнуть. И еще неизвестно, на кого тут наткнешься. На змею, например, которых тут полно. Как, впрочем, и скорпионов. Ядовитых пауков. Мне это вовсе не улыбалось.

Я шагал с запада на восток, и далекие огни американской половины города были у меня слева. Шел и шел не останавливаясь, пока не приблизился к внешней ограде школы настолько, чтобы не попасть в объективы камер видеонаблюдения. Здание школы было погружено во тьму. Обе его половины. И вся его территория тоже. Все оставалось в тени, кроме застекленного коридора. Он был залит ярким светом. Приблизиться к нему незамеченным — гиблое дело. А на половину Дендонкера проникнуть можно было только через него.

Я заглянул в мобильник. От Уоллуорка опять ничего.

До сих пор ничего.

Было без пяти минут два часа ночи. В обычных условиях я бы залег на пару часиков в каком-нибудь укромном местечке. И начал действовать в четыре часа утра. Говорят, именно в это время сотрудники КГБ любили устраивать по домам рейды с арестами. В это время люди наиболее беззащитны и психологически уязвимы. К такому выводу они пришли на основании научных наблюдений. С привлечением огромного количества экспериментальных данных. Но в эту ночь я не мог позволить себе такой роскоши — терпеливо ждать, когда настанет идеальный момент. Два часа — это огромный отрезок времени, за это время человек из TEDAC может настоять на своем и добраться до бомбы. Огромный отрезок, за который удача может от Фентон отвернуться.

Я достал мобильник и позвонил.

Ответил все тот же человек.

— Нет, — сонным голосом сказал он.

— Я тебя еще ни о чем не просил.

— Ты снова хочешь поговорить со своей бабой.

— Верно. Дай ей трубку.

— Нет.

— Дай… ей… трубку, — раздельно повторил я.

— Ты что, совсем чокнулся? Ночь на дворе, черт бы тебя побрал! Отправляйся спать. Утром позвонишь.

— А ты что, забыл, что тебе приказано? В любое время дня и ночи. Может, за последние двадцать четыре часа что-то изменилось. Мне что, нужно звонить Дендонкеру, у него поинтересоваться?

Тот что-то проворчал, и я услышал какой-то шорох. Наверное, так шуршит простыня, когда ее откидывают в сторону. Потом шаги. На этот раз семь, а не пять. Потом скрип открываемой двери.

Я двинулся вперед, пока не достиг ограды. Остановился под одним из столбов с камерой наверху, снял рюкзак и положил на землю.

Человечек с мобильником уже шел по коридору. Еще восемь шагов. Открыл дверь в комнату Фентон и заорал, чтобы она подошла и взяла трубу. Прошла минута, прежде чем я услышал ее голос.

— Ричер, это ты? Почему не спишь? Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось, — ответил я. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала. Это очень важно. Через секунду я суну телефон в карман, но отключаться не буду. А ты продолжай говорить, будто у нас с тобой идет обычный разговор. Я постараюсь быстро. Сделаешь?

— Конечно. Думаю, да. А зачем тебе?

— Не волнуйся. Скоро все выяснится.

Глава 47