Лучше подавать холодным

Она схватила обеими руками сундук и, рыча, запустила его через комнату. Он ударился о стену, подняв в воздух клочья обивки, грохнулся вниз и, опрокинувшись, раскрылся, разбрасывая по полу одежду.

Трясучка всё стоял в дверях, наблюдая за ней. - Я завязываю.

- Нет! - Она осеклась. - Нет. Мне по-прежнему нужна твоя помощь.

- Стоя лицом к лицу с мужчиной, это одно... но так...

- С другими будет по-другому. Я прослежу за этим.

- Чистые, красивые убийства? Вот уж вряд ли. Если настроился убивать, трудно предрешить число мёртвых. - Трясучка медленно помотал головой. – Это Морвеер и подобные ему уёбища могут отойти в сторонку и лыбиться, но не я.

- Ну так что? - Она медленно приближалась к нему, так, как подходят к норовистой лошади, стараясь успокоить её глазами и не позволить понести. - Назад на Север с полусотней заработанного за поездку серебра? Отрастишь волосы и вернёшься к нестиранным рубашкам и окровавленному снегу? Мне казалось, ты гордый. Мне казалось, ты хочешь добиться лучшего, чем то, что было.

- Ты права. Я хотел стать лучше.

- И можешь стать. Со мной. Кто знает? Вдруг, этим ты спасёшь чьи-то жизни. - Она нежно положила левую руку ему на грудь. - Наставь меня на праведный путь. Тогда ты сможешь стать одновременно и хорошим и богатым.

- Начинаю сомневаться, что человек может быть и тем и тем.

- Помоги мне. Я должна идти дальше... ради брата.

- Уверена? До мёртвых помощь не дойдёт. Месть нужна тебе самой.

- Тогда ради меня! - Она через силу смягчила голос. – От меня зависит хоть что-то, чтобы ты передумал?

Его губы скривились. - Собираешься швырнуть мне ещё пятёрку?

- Зря я так, не стоило. - Она скользнула рукой выше, обвела вдоль линии его подбородка, пытаясь взвесить верные слова, настроить на верное решение. - Ты не виноват. Не стало брата, а он был для меня всем. Не хочу потерять кого-то... - Она не закончила фразу.

Теперь во взгляде Трясучки появилось странное выражение. Отчасти сердитое, отчасти алчное, отчасти стесняющееся. Некоторое время он стоял молча, и она ощущала как на его лице вздуваются и расслабляются мышцы.

- Десять тысяч, - сказал он.

- Шесть.

- Восемь.

- Принято. - Она уронила руку, и они уставились друг на друга. - Собирайся, мы уезжаем через час.

- Ладно. - Он виновато прокрался за дверь, избегая её взгляда, а она осталась здесь, в одиночестве.

В этом-то и была основная беда с хорошими людьми. Они обходятся дьявольски дорого.

Часть III. СИПАНИ

Нет необходимости верить в сверхъестественный источник зла; человек сам с лихвой способен на любую мерзость. Джозеф Конрад.

Не прошло и двух недель, как тамошний люд перешёл границу в поисках расплаты и повесил старого Десторта вместе с женой. Мельницу сожгли. Неделю спустя его сыновья выступили мстить, и Монза сняла отцовский меч и ушла с ними. Держась позади неё хныкал и шмыгал носом Бенна. Она была рада уйти. У неё пропало настроение сажать и сеять.

Они покинули долину чтобы свести счёты, и сводили их два года. К ним присоединялись другие, те кто потерял свой труд, свои поля, свои семьи. В скором времени они уже сами жгли поля, вламывались в хаты, забирали всё, что могли найти. Вскоре они уже сами вешали. Бенна подрастал быстро. Закалился и стал безжалостен. Что ещё оставалось? Они мстили за убийства, потом за кражи, потом за оскорбления, потом за слухи об оскорблениях. Шла война, поэтому нехватки в прегрешениях, за которые следует мстить, не было.

Потом, под конец лета, Талинс и Мусселия заключили мир. Ни одна из сторон не выиграла ничего, кроме трупов. Человек в отороченном золотом плаще прискакал на равнину, ведя за собой солдат, и запретил творить расправы. Сыновья Десторта и остальные разошлись в разные стороны, забрали с собой награбленное и вернулись к тому, чем занимались до того как настало прежнее безумие, либо отыскали безумие новое, чтобы погрузиться уже в него. К тому времени у Монзы снова появилось настроение сажать и сеять.

Они добрались до деревни.

Там им предстало воплощение воинского блеска, стоящее на краю разрушенного источника в нагрудном доспехе сияющей стали, с инкрустированной самоцветами рукоятью меча у бедра. Половина деревни собралась послушать его речь.

- Моё имя - Никомо Коска, капитан Солнечной Роты - благородного братства, сражающегося в составе Тысячи Мечей, величайшей бригады наёмных воинов Стирии! У нас есть договор о найме с юным герцогом Рогонтом Осприйским и мы набираем воинов. Мужей с боевым опытом, мужей осенённых храбростью, мужей влюблённых в приключения и обожающих деньги. Кого-нибудь из вас тошнит ковырять грязь ради пропитания? Кто-нибудь из вас мечтает о чём-то лучшем? О чести? О славе? О богатстве? Вступайте к нам.

- Давай пойдём, - шепнул Бенна.

- Нет, - сказала Монза, - С меня хватит драться.