Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

До сих пор по строчкам рыщу,

Меня мучает вопрос:

Олигарх, один на тыщу,

Класс иль просто кровосос?

Я чужих просторов житель

Про себя узнать хотел,

Кто я — класса представитель

Или так ПэБэЮэЛ?

(Индивидуальный предприниматель. Ранее эта форма организации бизнеса называлась ПБОЮЛ (предприниматель без образования юридического лица).

Как я на вопрос отвечу,

Что в анкету напишу?

Как партайгеноссе встречу,

Обязательно спрошу.

Чем питаться моим птахам,

Если, скажем, разорюсь?

Знают все, что олигархи

Не вступают в профсоюз

И не ходят на собранья,

А когда вконец припрёт,

Пока всё не отобрали -

Ноги в руки и вперёд.

Что ещё мне делать было

Там, где недруги кишат -

Между пальцами обмылком

Ускользнуть от них в ушат,

Мутной мыльною водицей

Мне утечь в свои края,

В Ханаане объявиться:

Здравствуй, мама, это я.

Без подарков к домочадцам

Мне до родичей пустым

Не хотелось возвращаться,

Да к тому же холостым.

Чтоб бежать от произвола,

Я соратников искал,

Из порожнего в пустое

Много партий перебрал.

На одной остановился,

Породнился было с ней,

Окажись её партийцы

В аппетитах поскромней.

Здесь с Единою Россией**

Разошлись мои пути,

Сколько б чукчи ни просили

В губернаторы идти.

Зажимает прессу Главный,

Капитал ему не брат,

Либерален, а по правде,

Он такой же ретроград.

Для меня довольно странно -

Как доверил караван

Сбердружку с его командой?

Далеко ведь не профан

И слова его весомы…

Самой главной из причин

Вижу, что среди масонов

Поглавней найдётся чин.

(Неужель и Главный тоже?

В ФСБ ведь столько лет…

Там у них, выходит, ложи?

А скажите, где их нет?

Сын юриста с ними вместе,

Циник, государствовед…

Но как жить народу, если

Государства вовсе нет?

А ведь было время, жили,

Нам успех не изменял.

Неплохие выходили

Либералы из менял.)

Симпатичны демократы -

Всё украсть и развалить.

Здесь нужна ума палата,

Когда нечего делить.

Демократы, либералы,

Хаки, мады и белых…

Всех цветов у нас немало

И залётных, и своих.

Есть украсить чем сортиры.

Криминальны? Ерунда.

Наши идолы-кумиры,

Все герои каптруда.

Березовский — наши ноги,

Абрамович — голова.

Мы без Резы и подмоги

Отстоим свои права.

Необъёмной нашей власти

Вовсе б не было преград,

Кабы не одно несчастье -

Мал у нас электорат.

Кто украл твои святыни?

Я с такими незнаком,

Символ веры и гордыни

Не распиливал тайком.

Умыкнувшего иконы -

Отловить и наказать.

Чужеземные законы

Тоже надо уважать».

Но не знал Иаков пылкий

В своей гневной красоте,

Что жена его Рахилька

Прибрала иконы те.

Сам Лаван словам не верил,

Что касается святынь,

По шатрам ломился в двери,

Где обыскивал рабынь

(О милиции закона,

Очевидно, не читал,

Шмон творил без протокола,

Понятых не привлекал.

Успокою феминисток,

Что касается грудей -

Не до сисек — в деле сыска

Есть вопросы поглавней.)

А Рахиль тех идолочков

Под верблюжее седло

Схоронила, села дочка,

Сама корчится зело,

Говорит папаше смело:

Дерзость ты прости мою,

Женское со мною дело,

Потому, мол, не встаю.

Аргумент, по крайней мере,

Не для наших молодцов.

Но в обман тогда поверил,

Как последний из отцов,

Тот Лаван, хоть, между нами,

Лохом он отнюдь не слыл -

Одурачил бы парламент,

Кабы тот в Двуречье был.

Обмануть отца пытаться -

Месячные не спасут.

Сам не сможет догадаться,

Так рабыни донесут.

Глядя на Рахили позу,

Видя дочери обман,

В ход пустить свои угрозы

Не осмелился Лаван,

Потерять дочь не решился

Даже истине во зло,

Потому отец купился

На верблюжее седло.

И что у своей Рахили

Он иконы не нашёл,

Если мы отцами были,

Нам понятно хорошо.

(Постигают дщери с детства,

Как обманывать отцов,

Доведя до совершенства

На супругах мастерство.

Кто берёт уроки на дом,

Кто из дома норовит.

Про рога нам знать не надо,

Голова не заболит.)

Здесь Иаков возмутился

И вступил с Лаваном в спор:

«Да когда же прекратится

Мой двуреченский позор?

Перед сродниками всеми

В чём скажи вина моя,

Что все дни без воскресений

Ты преследуешь меня

Тенью по пятам зловещей.

Вплоть до грязного белья

Обыскал мои ты вещи.

Твоего в них — два нуля».

Интересно, как бы ловко

Зять выкручиваться стал,

Если бы в Рахили шмотках

Тесть иконы отыскал?

Здесь не пойманный с поличным

Начал зять с плеча рубить

И уже вполне публично

Сквернословить и грубить.

Отряхнулся червь от дуста,

Правота клокочет в нём.

Неприличие опустим,

Аргументы приведём.

Тестю зять напоминает

Бескорыстный подвиг свой,

Разве только не пинает

В зад склеротика ногой:

«Двадцать лет я у колодцев

Разводил твой мелкий скот.

От побоев твои овцы

Не выкидывали плод.

Овнов я твоих из стада

Даже в праздники не ел,

На чужое я не падал,

На своём не подлетел.

Я растерзанного зверем

На себе не нёс домой

И не клал к тебе под двери -

Это был убыток мой.

Днём ли, ночью ль что пропало,

Вор украл или родня

Прокутила, прогуляла -

Всё ты взыскивал с меня.

Днём томился я от жара,

Ночью я дрожал как псих.

Дезертир от комиссара,

Сон бежал от глаз моих.

Лет четырнадцать за дочек,

Шесть ишачил за кобыл.

Я служил тебе рабочим

И колхозницею был.

Мухина трудяги образ

До конца не просекла:

Молот, серп… а где же обрезь -

Скотовода в дело вклад?