Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

Порок родился в человеке -

Извечное его враньё.

Лгать иль не лгать — решать не сладко.

Попавшийся, как кур в ощип,

Чтоб с гениталий снять удавку,

О чём угодно запищит.

Выходит, что враньё от страха,

Себя спасти — куда ни шло.

На теле липкая рубаха -

Ещё не мировое зло.

С Адама с Евою доселе

Притворством человек грешит.

Обман возможен во спасенье,

Но, думаю, что не души.

О том не говорит Писанье,

Но помнить мы всегда должны:

Искать другому наказанье -

Уход от собственной вины.

Перетряхнуть пустые сумки

С грехами бывшими отцов -

То не спасенье, недоумки,

А ухищренья подлецов.

Куда важнее пониманье

Ущербной слабости своей

И искреннее покаянье

За мерзости минувших дней.

Осиновые бросить колья

Я призываю всех — увы!

Сванидзе, вас прошу, в покое

Оставьте коммунистов вы.

Они вернутся — вы покойник,

Где похоронят вас — Бог весть…

Скажу совсем по-свойски: Коля,

В бутылку с красными не лезь.)

Так думал, мнится мне, Иосиф,

Когда про происки узнал

Братьёв, трусливых до и после

Отца, но слова не сказал,

Лишь слушал бред братьёв и плакал,

Не знал, как объяснить бы смог

Им то, что не донёс Иаков,

Когда братья — ни с чем пирог.

Да нет, сказал бы я, с начинкой:

За сребреники Осю слить

И с покаянною личиной

За хлебом после приходить.

В крови цветастые одежды

Отцу подбросить, обмануть,

Лишить последнего надежды

Сынка любимого вернуть.

Под одеяло влезть к служанке,

Где до того лежал отец,

Сихем обрезать спозаранку

И перебить больных вконец.

Евреев подвиги не стану

Перечислять, их — легион.

Но Бог их любит непрестанно,

Чему я крайне удивлён.

Из глины, праха от коровы

История берёт разбег.

Но как из качества такого

Слепить фактуру «Лучше всех»*?

На этом и других примерах

Не усомнившийся на миг

Я заявляю маловерам:

Господь воистину велик.

Когда униженные братья

Валялись у него в ногах,

Иосиф знал — из всех понятий

Всего понятней людям страх.

Что думал про братьёв Иосиф

В тот час, судить я не берусь.

Так им сказал: «Меня не бойтесь,

Ведь сам я Господа боюсь.

Случилось вам по Божьей воле

Меня продать за серебро,

Но ваше зло не родовое

Господь оборотил в добро.

Призрел наш Бог в низовьях Нила

Раба, а тот потом, братья,

Не посадил вас всех на вилы -

В том воля Божья, не моя.

Над всем Египтом толстосумом

Мою простёр Всевышний власть.

И было б крайне неразумно

Мне ниже плинтуса упасть -

Отдаться сладострастью мщенья…

Из вас любого проглочу

Я даже пасти не ощерив,

Но Бога тем ожесточу.

Моих то недостойно планов,

По кальке списанных с Его.

Ведь обещал Бог нашим кланам

Врагов всех выдать с головой.

С недоеданья дети ваши

Не оборвут наш славный род,

Им рано утром вместо каши

Пустышку не засунут в рот.

Животиком, где позвоночник

Быть должен, детям не страдать.

В объёме данных полномочий

Вам заявляю, господа:

Весь прокормлю еврейский табор,

Здесь будет сыт любой проглот.

Чай, не Собес с его масштабом,

Чтоб всех лишить законных льгот».

Волнуясь, говорил он скерцо,

И музыке его речей

Братья внимали, им по сердцу

Был слов живительный ручей.

К достоинствам иным Иосиф

Был в лучшем смысле педофил,

Ребят, любуясь на их моськи,

На осликах катать любил.

Детьми до третьего аж рода

Его порадовал Ефрем.

Про размножение породы

Позволю я себе рефрен.

У первенца, у Манассии,

Был сын Махир, один, как перст.

Но дети вклад его вносили

В колонизацию тех мест.

Их на колена сам Иосиф

Как акушерка принимал,

На ослика сажал чуть после

И всё катал, катал, катал.

Глава 50 ч.4 Мемориал я не люблю

…Жаль пожил он всего немного

По меркам тем, сто десять лет.

И вот в последнюю дорогу

Уже готов ему билет.

Сказал Иосиф: «Умираю,

Меня вы вспомните, братья,

В Гесеме вашей хате с краю

Из центра не дадут житья,

Род жерновами перемелют.

Даст Бог вам избежать конца

И выведет отсюда в землю,

Которой клялся праотцам».

(Упомянуть вполне прилично,

Какую роль играет тут

В истории еврейской личность,

Когда та роль ещё не культ.

Лет семьдесят, считай, у власти

При фараоне пребывал

Иосиф, люд не рвал на части

И никого не убивал.

Застенки испытавший, рабство,

Явлинистый хакаматут*,

Он в интересах государства

Всех перевёл на рабский труд.

А Коба лет всего-то тридцать

На кухне свой бульон варил

Не выезжая из столицы,

А дел каких наворотил.

Из человеческой фасоли

Выходит супчик хоть куда,

Когда не пожалеют соли

Герои рабского труда.

На землях дивных процветали

НКВД и НАРКОМПРОС.

Чем эту землю поливали?

К Мемориалу** тот вопрос.

Могу сказать всем, свечи жгущим:

Не меньше вашего скорблю.

Но за продажность «самым лучшим»

Мемориал я не люблю.

Врагов народа с возмущеньем

Мела рабочая метла.

Зато система просвещенья

Средь прочих лучшею была.

Когда бы вождь с ухмылкой лисьей

Ещё б прожил лет пятьдесят,

Все предсказания сбылись бы,

О чём Писания гласят,

Но отравили… И отныне

Россию чтобы возродить,

Кто скажет, сколько лет в пустыне

Нам предстоит ещё бродить?

Того, кто действовал на нервы,

Иосиф наш пускал в расход,

Последнего мог сделать первым,

Но делал всё наоборот.

Партийную номенклатуру

Всю подстригал он как газон,

И саженцы любой культуры

Не заслоняли горизонт.

Иосифы, два антипода,

Но край свой подняли с колен.

Тот и другой своим уходом

Добавили стране проблем.

Каким бы ты великим ни был,

Приходит время умирать,

И в том краю, где гаснут нимбы,