Лучшее

— Я, — ответил Эпикт. — Все мы. Это цитата из древнего стихотворения. Автора не помню. Кому интересно, покопайтесь в моей главной памяти на нижнем этаже.

— В качестве контрольного текста мы взяли отрывок из сочинения Папы Гилария, — продолжил Григорий. — Отрывок аккуратно отмечен вот в этой книге… Нужно запомнить его таким, какой он есть, потому что скоро, возможно, придется вспоминать, каким он был. Предполагаю, что слова изменятся прямо у нас на глазах — сразу после того, как мы исполним задуманное.

Отмеченный текст гласил:

«Предатель Гано, слуга нескольких господ, взяв деньги у кордовского калифа, подкупил группу басков-христиан, чтобы те, переодевшись мосарабами Сарагосы, устроили засаду на пути арьергарда французских войск. Для этого Гано нужно было одновременно поддерживать связь с басками и замедлять движение арьергарда франков, и Гано устроился к франкам работать проводником и разведчиком. Засада сработала. Карл Великий лишился испанских мулов. Дверь в исламский мир захлопнулась».

Таков был текст Гилария.

— Как только мы, образно говоря, нажмем на кнопку, то есть дадим добро Эпикту, текст должен измениться, — сказал Григорий. — Используя сложный комплекс устройств, Эпикт отправит в прошлое аватара — полуробота, полупризрака. И предателя Гано в Рансесвальесе настигнет беда.

— Надеюсь, аватар не очень дорогой, — заметил Вилли Макджилли. — Мало ли, вдруг понадобится его уничтожить? Помнится, в детстве для таких целей у каждого из нас был дротик, выструганный из древесины красного вяза.

— Вилли, опять ты со своими шутками, — приструнил его Глоссер. — Кого ты, будучи мальчишкой, убил во времени?

— Многих. Короля By из Маньчжурии, Папу Адриана VII[14], президента нашей страны Харди, короля Марселя из Оверни, философа Габриеля Топлица. И хорошо, что мы их убили. Дрянные были людишки.

— Никогда не слышал о таких, — заметил Глоссер.

— Разумеется. Ведь мы их убили, когда они были детьми.

— Вилли, хватит дурачиться, — вмешался Григорий.

— Он не дурачится, — изрек Эпикт. — Откуда, по-вашему, я взял эту идею?

— Взгляните на мир, — тихо произнес Алоизий, — на наш городок с полудюжиной башен из серого кирпича. На наших глазах он разрастется или, наоборот, съежится. Изменится мир — изменится и городок.

— А я, кстати, еще не побывала на двух выставках, которые сейчас проходят в городе, — заволновалась Валерия. — Не дайте им исчезнуть! В конце концов, их всего три!

Во время написания рассказа не было Папы Адриана VII. Период его папства — с 1984 по 2006 гг.

— Наше отношение к современным изящным искусствам полностью совпадает с мнениями, изложенными в рецензиях, которые мы тоже отобрали в качестве эталонных текстов, — вклинился в разговор Одифакс О’Ханлон. — Можете не соглашаться, но мы уже давно не видели столь катастрофического упадка искусств. Живопись представлена всего тремя школами, и все они переживают не лучшие времена. Современная скульптура — это стиль «металлолом» и непристойные паяные безделушки. Единственный истинно массовый вид искусства — граффити на стенах туалетов — не оставляет простора для воображения, отличается грубой стилистикой и просто неприятен на вид. Немногочисленные мыслители, которых я могу вспомнить, — это покойный Тейяр де Шарден и мертворожденные Сартр, Зелинский и Айхингер. Ну хорошо, раз вы смеетесь, не вижу смысла продолжать.

— Все мы, кто собрался здесь, — эксперты в разных областях знаний, — подытожил Когсворт. — У большинства широкий кругозор. Мы хорошо знаем подноготную мира. Так давайте сделаем то, ради чего собрались, и посмотрим, каков будет результат.

— Эпикт, дави на кнопку! — распорядился Григорий Смирнов.

Эпиктистес выпустил из своих механических недр аватара — полуробота, полупризрака. Вечером четырнадцатого дня августа месяца 778 года по дороге из Памплоны в Рон-сесвальесе предатель Гано был схвачен и вздернут на единственном в дубовой роще рожковом дереве.

И все изменилось.

— Ну как, Эпикт, сработало? — спросил, сгорая от нетерпения, Луи Лобачевский. — Не вижу никаких изменений.

— Аватар вернулся и доложил, что миссия выполнена, — сообщил Эпикт. — Но я тоже не вижу перемен.

— Давайте взглянем на образцы, — предложил Григорий.

Присутствующие — десять человек и три машины: Кти-стек, Кресмоидек и Проаистематик — разочарованно всмотрелись в образцы-эталоны.

— В тексте Гилария никаких изменений, — вздохнул Григорий.

И действительно, текст остался прежним: