Лучшее из несбывшегося

Одним – взамен тысяч и тысяч.

Всего-то и нужно вынудить этого одного пережить несколько неприятных минут – двадцать или тридцать, не больше.

Если бы это был он сам, капитан не сомневался бы ни секунды.

Но он не годился. Его сила нужна была там, на передовой.

Единственным существом в лагере, у которого сохранился достаточный для перелома сражения запас магии, была Лика. Его Лика. Девушка, смотревшая на него с чистым восторгом и доверием ребёнка, который ещё никогда в жизни не знал обмана.

И ему придётся предать это доверие.

Прямо сейчас.

Осознав, что бессильно мечется по палатке, капитан рухнул на кушетку, сгорбился, отчаянно сжав виски, и простонал:

- Выбора нет... Нет у меня выбора!..

У Лики почему-то похолодело в груди.

- Что происходит? – потребовал Сорнас, нервно сжимая и разжимая тяжелые кулаки.

Эртис выглядел, как обречённый на казнь. Он ещё немного посидел, невидяще глядя вперёд, а затем медленно, через силу, встал, подошёл к столику с лекарствами и чем-то там зашуршал.

- Что ты ищешь?

- Тебе не понравится, друг, - проговорил опустошённо. – Но это наш единственный шанс победить до того, как начнётся война за Гранью.

Дурные предчувствия хищными когтями впились Лике в сердце. Чудилось, что это всё сон. Один из тех, что иногда снились ей дома. Она не могла двинуться с места. Не могла заговорить. Происходило что-то очень, очень плохое, а она просто сидела и смотрела, не в силах ничего сделать.

- Что? – нахмурился врач, заглянув Эртису через плечо. – Зачем тебе это?

- Это не для меня, - глухо ответил тот, не оборачиваясь. - Для Лики. Она «не проснувшийся» маг. Я видел её источник… нам хватит, Сор, понимаешь? Хватит, чтобы добить их.

Сорнас оглянулся на побледневшую застывшую девушку и нахмурился:

- Но почему просто…

- Она не умеет делиться силой.

- Но можно же научить! Так нельзя, Эртис! Это же незаконно и вообще, ты ведь…

- Нет времени. Мне придётся взять самому.

Лика широко распахнула глаза, с усилием встала на непослушные ноги и под тяжёлыми взглядами двух целителей попятилась от того, кто еще совсем недавно казался защитником.

Чудовищный смысл его слов не укладывался у неё в голове.

Эртис наконец нашел в себе силы обернуться и, держа в руках тонкую серебристую трубочку, скривил губы в невеселой усмешке:

- Тут некуда бежать. Ни тебе, ни нам. Мы или победим и выживем, или все здесь умрём, - в два шага пересёкши палатку, неуловимо быстрым движением он коснулся прибором Ликиной шеи и через секунду подхватил обмякшее тело, судорожно прижав её к себе. – Мне очень жаль. Правда. Надеюсь, ты ничего не почувствуешь.

Но она чувствовала. Сквозь мучительную пелену дурмана Лика чувствовала, как горит рука, как кто-то впивается пальцами ей в запястье, не давая избежать очередной волны прошивающей насквозь боли. Она всхлипывала, вырывалась, просила, но всё было зря.

- Прости, - доносился смутно знакомый голос, то приближаясь, то вновь отдаляясь куда-то за грань сознания, - прости, я не могу сейчас брать силу у других новичков. Они истощены и умрут. А ты… Ты даёшь так много, и это почти тебе не вредит!.. Шрамы – ерунда, их уберут. Ты вернёшься домой, я обещаю! Сегодня же, слышишь? Сегодня! Всё будет хорошо!

Она не могла сосредоточиться, не могла связно мыслить и только тонула в бездонном огненном море. Поначалу ещё пыталась помнить, что её магия нужна, чтобы закончить бой и спасти людей, но потом это понимание растворилось, исчезло. Осталась только обида: за что всё это?!

- Отпусти меня! – умоляюще шептала пересохшими, но отчего-то солёными губами, погружаясь в кошмар всё глубже и глубже. - Хватит! Хватит!

Кричать не было сил. Болели уже не только руки, болело всё тело, словно её заживо жарили на раскалённой докрасна сковороде. Лике нестерпимо хотелось, чтобы пришло облегчение. Неважно, какое! Только бы эта сводящая с ума боль прекратилась!

- Я не могу. Хотел бы, но не могу.  Семеро из нас погибло! Семеро из тридцати! Я и сам чуть… Если не отобьёмся – все сляжем! Тысячи людей – и здесь, и за Гранью!

Она всё-таки потеряла сознание, и эти мгновения беспамятства были лучшими, что случилось за весь тот проклятый день.

Потому что потом он пришёл снова.

Лика поняла это каким-то особым чутьём. Она по-прежнему не могла полностью проснуться, но знала, что это именно Эртис касается её, и металась, пытаясь отбиваться, несмотря на то, что тело было вялым и слабым. Просила, проклинала, но жестокого нелюдя ничто не трогало.

- Я убью тебя! Слышишь? – кричала, обезумев от непрекращающейся боли. - Ненавижу тебя… Убью!

- Сначала нам нужно выжить, родная моя, - вымученно донеслось в ответ.

Ласковое обращение прозвучало настолько неуместно-издевательски, что Лика задохнулась от ярости. Откуда-то взялись силы, и она вслепую вцепилась в своего обидчика, раздирая его кожу ногтями.

- Не смей так меня называть! Не смей! Ты – отвратительное чудовище!