Лучшее место на свете – прямо здесь

– Я куплю этот диск, – сказала Ирис, поднимая с коврика старый альбом Rolling Stones. – Как он сюда попал?

– У моего отца есть еще один, – объяснил один из мальчиков.

Ирис спросила про цену. Дети, немного пошептавшись, назвали очень скромную сумму. Ирис прикинула, что этих денег хватит разве что на несколько карамелек.

Получая монетки из рук Ирис, юные продавцы не могли сдержать эмоций, на их лицах было написано ликование.

Придя домой, где Пират встретил ее радостными прыжками, которые казались невозможными для собаки с такими короткими лапами, Ирис поставила диск и выбрала песню, которая нравилась ей больше всего.

It is the evening of the day
I sit and watch the children play
Doin’ things I used to do
They think are new
I sit and watch
As tears go by…[7]

Ей показалось, что эта песня идеально подходит к сцене, в которой она только что поучаствовала. Она словно купила саундтрек.

Навернув несколько кругов по квартире, Пират побежал к дивану и вернулся с поводком в зубах. Ирис снова надела пальто, для того чтобы прогуляться со своим маленьким другом, прежде чем приступить к приготовлению ужина.

Вдруг она осознала, что одиночество отступило. В «Лучшем месте на свете» ее ждал загадочный друг, а дома теперь собака, готовая разделить с ней жизнь.

Ирис уже стояла на пороге, когда зазвонил телефон. Пират в эту минуту так дернул поводок, что она едва устояла на ногах. К ее удивлению, это оказался Оливер, который, словно ребенок, опустил вступление и сразу перешел к делу:

– Я могу тебя увидеть завтра вечером?

Смущенная его предложением, Ирис с запозданием ответила:

– А что, у Пирата не хватает какой-то прививки? В любом случае, это не время для…

– Я хочу увидеть не Пирата, – перебил Оливер, – а тебя. Я хотел бы пригласить тебя на ужин.

Это было тем самым, о чем говорил Люка. Кажется, теперь ей придется спасать Оливера. Однако она сделала все наоборот. Ее ответ прозвучал резко:

– Прости, я не могу.

– Тогда в другой день.

– Прошу тебя, не настаивай. К тому же мне не кажется правильным брать номер «усыновителя» собаки для флирта.

Сказав это, Ирис сама удивилась словам, только что слетевшим с ее губ. Осознав, что была слишком жестка с Оливером, она добавила:

– Может, в другой день мы вместе выпьем кофе, ну и повидаешь Пирата.

– Договорились.

– Я сказала – «может».

– Мне нравится это слово, – с годами Оливер стал куда красноречивее. – Оно означает, что может случиться все, что угодно.

Завершив неожиданный разговор, Ирис наконец дала Пирату вытащить себя на улицу, где к собаке, оставив свой бизнес, бросилась с ласками ребятня.

Пока Ирис заново оглядывала товар в свете фонарей, ей в голову пришла идея. Она спросила:

– А вы принимаете пожертвования для вашего рынка?

– О чем вы? – спросила толстушка.

– Я могу дать вам кое-какие вещи, которые мне уже не нужны, чтобы вы выставили их на продажу.

Конопатый мальчишка оторвался от Пирата и ответил:

– Хорошо. Мы вам дадим половину вырученных денег… если что-то продадим.

– Не нужно, – улыбнулась Ирис. – Вы даже сделаете мне одолжение, избавив меня от этих вещей.

Искусство хайку

Когда Ирис в пятый раз пришла в волшебное кафе, Люка уже был там и наливал из чугунного чайничка в крохотную чашку без ручек зеленоватую жидкость.

Чай. Зеленый. В первый раз с момента их знакомства на столе не было горячего шоколада.

Увидев Ирис, он быстро наполнил еще одну чашку. Струя ударялась о фарфоровое донышко с мягким убаюкивающим звуком, похожим на журчание фонтана. Ирис обхватила чашечку, чтобы согреть пальцы, и спросила новоявленного титестера:

– Этот стол для чайных церемоний?

– Не только, – ответил Люка, с наслаждением вдыхая аромат напитка. – Ты ведь поняла, что у каждого стола есть волшебные свойства? Вот и от этого можно ждать чуть больше, чем просто возможности выпить чаю.

– Ну и какая магия ожидает нас сегодня?

– Столик, за которым мы сидим, превращает в поэтов тех, кому этого хочется.

Люка сказал этот таким серьезным тоном, что Ирис едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Тем не менее она взяла себя в руки, чтобы не нарушить игру, которая началась в самое ужасное воскресенье ее жизни.

– А если бы я уже была поэтом? – спросила она Люку.

– В этом и суть. Все люди от природы поэты, но забывают об этом. Наш стол пробуждает умение видеть прекрасное, и оно становится базовым, как способность человека есть, пить или спать.

– Или целовать.

В тот же миг Ирис пожалела о сказанном. Ее язык выдал желание до того, как мозг успел наложить цензуру на прозвучавшие слова. Однако, казалось, это нисколько не шокировало ее собеседника.

– На самом деле поэзия – это как целовать саму жизнь. Мы можем жить в окружении красоты, но если мы с ней не взаимодействуем, то в отношениях не будет интенсивности. Как любовники возбуждают друг друга и увеличивают желание, так и красота требует признания, чтобы показать все свои прелести.

– Не понимаю, к чему ты ведешь. Какое это имеет отношение к столику?