Лучшие истории о невероятных преступлениях

Карр – американец (родился и вырос в Пенсильвании), но прожил много лет в Англии, а когда вернулся в Америку, был провозглашен самым «британским» автором своего времени. Быстро добившись признания, Карр стал первым американцем, избранным в престижный «детективный клуб» Англии в 1936 году, всего через несколько лет жизни в Англии. За литературные достижения он был удостоен звания «Гранд-мастера» от Ассоциации детективных писателей США в 1963 году. Карр так много сочинял, что взял себе псевдоним Картер Диксон (первоначально Карр Диксон, однако его американский издатель Харпер возразил против такого варианта), и его произведения печатались и под настоящим именем, и под псевдонимом.

«Третья пуля» впервые была опубликована как отдельная повесть Картера Диксона в издательстве «Ходдер и Стоутон» в 1937 году в Лондоне. В 1948 году ее напечатали впервые в США, в сокращенной форме (под псевдонимом Карр), в январском номере журнала «Ellery Queen’s Mystery Magazine». Она была, с разрешения Карра, сокращена на двадцать процентов по сравнению с книжным изданием. В 1954 году вышла книга «Третья пуля и другие истории» (издательство «Хэмиш Гамильтон», Лондон). Примечание: здесь публикуется вариант повести, напечатанный в «Ellery Queen’s Mystery Magazine».

Третья пуля

На краю стола помощника комиссара лежала свернутая газета. Лежала так, что видна была часть заголовка: «Судья Мортлейк убит»… Поверх нее расположился официальный отчетный лист, исписанный аккуратным почерком инспектора Пейджа. И поверх отчета, курок к курку, находились два пистолета. Один был «Айвер-Джонсон» 38-го калибра. Второй – автоматический «Браунинг» 32-го калибра.

Не было еще и одиннадцати утра. Дождь стучал за окнами, выходившими на набережную, и над столом горела лампа с зеленым абажуром. Полковник Маркуис, помощник комиссара столичной полиции, свободно откинулся на спинку кресла и закурил. Полковник Маркуис был высоким жилистым мужчиной; набрякшие веки придавали ему вид несколько сардонический (не совсем заслуженный). Он не был лысым, однако седые волосы уже начали редеть, словно в знак солидарности с коротко подстриженными серыми усами. В его худощавом лице угадывалось нечто безошибочно армейское, а точнее – бывшее армейское. Почему бывшее, несложно было догадаться: когда он вставал, проявлялась его хромота. Маленькие глаза, казалось, смотрят на все с любопытством.

– Да? – произнес он.

Инспектор Пейдж, молодой и не особенно амбициозный, был мрачен, как день за окном.

– Суперинтендант сказал, что предупредит вас, сэр, – ответил Джон Пейдж. – Я здесь с двумя целями. Во-первых, чтобы подать в отставку…

Полковник Маркуис усмехнулся.

– …а во-вторых, – добавил Пейдж, глядя на него, – попросить вас ее не принимать.

– А, так лучше, – отозвался помощник комиссара, – но к чему эти хлопоты?

– Из-за дела Мортлейка, сэр. Оно кажется невероятным. Как вы можете видеть по моему отчету…

– Я не читал ваш ответ, – сообщил помощник комиссара. – И не собираюсь. Инспектор Пейдж, мне скучно, чертовски скучно – просто зеленая тоска. И этот случай Мортлейка, по-моему, не предлагает ничего особенно удивительного. К сожалению, конечно. Да, да. Но поправьте меня, если я ошибаюсь. Мистер Мортлейк, недавно вышедший на пенсию, был судьей Высокого суда, отделения «королевской скамьи», работавшим в Центральном уголовном суде. Он был тем, кого называют «судьей в красном»[9], и сидел в главном зале суда, где рассматривались серьезные преступления, такие как убийства, преднамеренные или непредумышленные. Однажды он приговорил человека по фамилии Уайт к пятнадцати ударам «кошкой»[10] и восемнадцати месяцам каторжных работ за грабеж с применением насилия. Уайт угрожал судье. В этом нет ничего нового; все каторжники угрожают. Только Уайт, выйдя из тюрьмы, действительно выполнил угрозу. Он вернулся и убил судью. – Полковник Маркуис нахмурился. – Что ж, в этом есть какие-нибудь сомнения?

Пейдж покачал головой.

– Нет, сэр, очевидно, нет, – признал он. – Я сам могу свидетельствовать об этом. Вчера в половине шестого вечера Мортлейк был ранен в грудь. Сержант Борден и я практически видели все своими глазами. Мортлейк находился один с Уайтом – в пристройке недалеко от его дома. Никто другой не успел бы ни добраться до судьи, ни тем более застрелить его. В общем, если Уайт его не убивал, это кошмарное дело. Но в том-то и проблема. Ведь если Уайт его убил… ну, это по-прежнему кошмарное дело.

Рябоватое лицо полковника Маркуиса просияло.

– Продолжайте, – велел он.

– Прежде всего расскажу предысторию, – произнес Пейдж и раскрыл газету, на первой полосе которой поместили большую фотографию судьи Мортлейка в мантии. На ней был изображен маленький человечек в пышном парике. Из-под парика выглядывало лицо с выражением любопытства и мягкости, приближающейся к кротости. – Знали ли вы его?

– Нет. Я слышал, что он был активным участником забастовки юристов.