Лучшие Парни (ЛП)

Я прищуриваюсь. Рыбацкие лодки? Порт? Делаю последние шаги к открытой двери и, заглядывая внутрь, обнаруживаю там десяток мужчин с напитками в руках, разговаривающих официальным тоном.

— Ну, вы знаете, — говорит один из них. — Мы мало, что можем сделать. Это наша обязанность — принимать трудные решения на благо всем — а не в пользу немногих. — Его глаза вспыхивают и останавливаются на мне, и в комнате внезапно воцаряется тишина.

Глава 7

— Прошу прощения, — бормочу я. — Меня просили принести дань уважения маминому зятю.

Я жду, когда дядя Николас что-то скажет, пока мое сердце колотится так громко, что, наверное, все в комнате это слышат, глядя на меня под проволочными клетками с чучелами экзотических птиц, свисающих с потолка. Дядя купил и развесил их много лет назад, словно замерших в полете или в процессе пения, но даже для того, кто увлечен наукой о жизни и смерти, я всегда воспринимала их болезненно.

Кажется, спустя целую вечность, дядя Николас улыбается и приглашает меня в освещенную комнату.

— Ах, Рен, рад, что ты смогла присоединиться к нам, — но выражение его глаз не меняется, когда мужчина оценивает мое платье и внешний вид.

Я протягиваю ему руку.

— Спасибо за приглашение, сир.

— Конечно, конечно, — если он и думает о моих почти сухих волосах или слишком свободном платье, то не показывает этого. Просто поворачивается к своим гостям. — Джентльмены, это моя племянница, мисс Теллур. Мы взяли на себя ответственность оказывать ей гостеприимство, когда это возможно. Рен, эти люди из совета Стемвикского университета и уважаемого парламента Калдона.

Из стоящих в комнате десяти мужчин, один — отец Винсента, а пятеро, как я подозреваю, из университета, где раньше работал мой отец, потому что на их лицах появилось узнавание, когда звучит моя фамилия. Прежде, чем они успевают что-то сказать, я быстро добавляю:

— Очень приятно познакомиться. Спасибо за работу, которую вы делаете. Убеждена, она очень важна.

Я не уверена, должна ли делать реверанс, но, в конце концов, опускаюсь наполовину, что больше похоже, будто спотыкаюсь.

На их лицах появляется выражение удовлетворения.

— Это очень важно, — говорит тот, кого дядя Николас, кажется, называл Миллнером. — Мы счастливы работать на благо наших избирателей.

— Теллур. Как местный алхимик?

Я замираю, у меня даже шея холодеет. Я бросаю взгляд на дядю Николаса, но член правления продолжает без паузы. — Как он? Он все еще принимает пациентов и проверяет воспаление тканей у крыс?

— Да, он принимает пациентов. И с недавнего времени его работа включает в себя исследования по лечению этой болезни.

— Ах, да, — пожилой человек поворачивается к своим коллегам.

— Недавно появившаяся калечащая болезнь. Она проявляется медленно и атакует нервную систему, оставляя человека парализованным, пока не остановятся его сердце и легкие. Это интересный феномен, который, увы, кажется, влияет только на бедные районы Калдона.

— Из-за отсутствия личной гигиены, без сомнения, — говорит один из членов парламента, а отец Винсента кивает, словно это обычное дело. — Университет уже начал ее изучать?

— Только для того, чтобы убедиться, что она не представляет угрозы.

— Но это растущая угроза, — говорю я. — Она проявляется все чаще, а симптомы заметны уже в течение нескольких недель, а не месяцев.

— Да, ну, всегда есть свои особенности. Но по сравнению с длинным списком других проблем, которые постоянно предстают перед нами, эта наименьшая, — член совета парламента мягко улыбается мне, затем поворачивается к остальным.

У меня отвисает челюсть. Как они могут относиться к этому так небрежно?

— Люди умирают. Моя мама умирает от этого.

Отец Винсента смотрит на него с грустной улыбкой, но молчит, когда член парламента поворачивается ко мне и говорит:

— Наш университет обсуждает образовательную инициативу, чтобы научить портовых людей правильной санитарии следующей весной. Я надеюсь, это немного утешит вас.

Я смотрю на него. Он серьёзно? Я выступаю вперед.

— Вы не понимаете… — но лоб дяди Николаса раздраженно морщится.

— Вот почему мы взяли на себя бедную Рен, — говорит он. — Чтобы она получила хорошее образование в высшем обществе и была порядочной. Если бы она была более склонна к определенным вещам, она бы уже поймала неплохую рыбку. Не так ли, дорогая? — он одаривает меня натянутой улыбкой, которая на самом деле намекает, что мне пора бежать искать Селени.

Моя голова и грудь готовы взорваться. Я хочу поспорить — сказать, что болезнь не имеет отношения к санитарии, учитывая, что поражает на клеточном и нервном уровне. Сказать, что они знают о ней недостаточно, поскольку она новая, а если бы они на самом деле изучили ее, то, по крайней мере, знали бы, что хоть эпидемия и возникла в Нижнем Порту, она вполне может распространиться. На самом деле, недавний вызов Па в Верхний район, говорит, что это уже началось.

Я хмурюсь. Может, если бы мы поместили маму в клетку, как те чучела птиц, эти люди уделили бы ей больше внимания. Может, они заметили бы ее.