Лучший частный детектив

Вода в приямке перед металлической дверью практически ушла, и виден был бетонный пол перед ней. Я внимательно осмотрел её и без труда нашёл внизу незаметную ручку. Один поворот по часовой стрелке, и дверь отворилась. Я вышел наружу. У моих ног струился всё ещё широкий ручей, который совсем недавно был довольно полноводной рекой, и заполнял добрую половину сечения тоннеля. Массивная кирпичная кладка говорила о том, что это сооружение проектировалось в незапамятные времена.

Снаружи на сплошной утопленной в крепь тоннеля двери сейчас был выдвинут довольно толстый стержень. Я нажал на него. Раздался щелчок, и ручка на внутренней стороне двери повернулась. С внешней стороны наличие стержня было практически незаметно. Мне стало ясно, как работал механизм запора. Вернувшись в подземелье, я не стал запирать за собой дверь, а просто плотно прикрыл её, руководствуясь неясным чувством предвидения, которому до сих пор так и не дал внятного определения.

13

Даша сидела за письменным столом, и лицо её выражало крайнюю степень озабоченности.

— Что там внизу? Есть что-то новое?

— Да, есть, — не стал разочаровывать девушку Успенцев, — есть и очень много. Во-первых, мы имеем физические, а не мнимые доказательства причастности Эмилии к нашим двум убийствам. Думаю, что экспертам не составит труда собрать необходимые улики на основании того, что мы обнаружили. Во-вторых, внизу оказалась самая настоящая тюрьма, где обнаружены останки Хворостовского и Копылова. Да-да, представь себе, Дашенька, хотя это и кажется невероятным через столько лет после их гибели.

Картина складывается более чем отчётливая. Единственная проблема состоит в том, что у нас нет мотива для совершения этих убийств. Мы ведь достаточно условно называем их ритуальными.

— Есть и мотив, — подала голос Даша. — у меня в руках записная книжка Варфоломея Павловича Хромова, которую он вёл на протяжении чуть ли не всей жизни, отмечая в ней только самые важные события. В последние два года её продолжила Эмилия. Там есть всё необходимое для понимания мотива совершённых ими преступлений.

Кроме того, здесь же часть пропавших писем Хворостовского. Я предлагаю прочесть их дома, для этого, поверьте, есть много оснований. Со всех документов сняты копии, которые, на мой взгляд, и следует оставить в этом столе, где их найдут следователи. С теми документами, которые имеются у нас, можно считать нынешние и прошлые преступления раскрытыми.

— Погоди-погоди! Ты что, Даша, предлагаешь утащить такие важные улики с места, где готовились преступления? Извини, ты в своём уме? Я, кстати, представитель государственной службы розыска и, между прочим, майор полиции. Прошу вас не забывать об этом, дорогие сыщики.

— Алексей, давай по порядку, — вмешался я в их разговор. — Скажи, на твой взгляд, того, что имеется, достаточно для раскрытия нынешних убийств?

— Думаю, да, достаточно.

— В твои задачи входит объяснение наличия двух скелетов внизу?

— Ну, как бы не очень. Хотя и пройти мимо, не попытавшись объяснить находки в подземелье, тоже нельзя.

— Хорошо. Что, если мы заберём с собой оба письма и записную книжку, поскольку они важны для нашего собственного расследования, но оставим для следствия в ящике стола их копии. При этом не нужно объяснять, где находятся подлинники этих документов. Их могла обнаружить та же Эмилия и спрятать в каком-нибудь тайнике. Его, конечно же, нужно искать, но обнаружится он или не обнаружится, это ведь не принципиально для итогов расследования, насколько я понимаю.

Кроме того, именную саблю я бы также забрал, с твоего позволения, разумеется. Это уже лично для меня. Её наличие среди вещдоков не обязательно, поскольку есть родовой альбом, составленный Петриченко. Туда под фотографией их прадеда нужно только аккуратно вписать фамилию Хромова. Что скажете, господин майор, это сильно повлияет на ход расследования?

— Да, в общем, в твоих рассуждениях логика есть, — подумав, нехотя согласился Успенцев. — Думаю, что на результат следствия это не повлияет: выводы будут однозначны. Хорошо, давайте так и поступим. Минут через пятнадцать я вызываю сюда своих ребят.

Мы с Дашей ушли, оставив Алексея выполнять стандартную работу сыскаря. Поднявшись вверх по улице, мы остановились, чтобы на расстоянии ещё раз взглянуть на оставшийся позади дом с ухмыляющимся сатиром. Внешне ничем не примечательное двухэтажное строение позапрошлого века. Ниже поблёскивала на утреннем солнце речушка Половица, втекая в невидимый отсюда тоннель. Ничего особенного, но я вспомнил подземелье, свечи на полках, решётчатые камеры со скелетами внутри и ощутил лёгкий холодок в области затылка.

— Интересно, кто строил этот ужасный дом и с какой целью? — задумчиво спросил я.

— Боюсь, что это можно узнать только случайно, — ответила Даша. — Ты куда сейчас?

— Домой, естественно. А ты разве не ко мне?

— Нет, извини, мне нужно переодеться и кое-что обдумать. Да и Успенцев освободится не скоро. Ты позвони, когда он появится, и я тут же прибегу. Хорошо?

— Конечно. Письма и книжку ты заберёшь с собой?

— Если ты не возражаешь.