Лучший друг

Наконец, появились первые признаки жизни: мелькнул между домами прохожий, кто-то зашёл в подъезд, громко хлопнув дверью, за углом мужчина копался в капоте машины, не обращая ни на кого внимания. Как его отец двадцать минут назад…

Захлопнув за собой дверь, Андрей впервые в жизни почувствовал себя дома. Это было странное расслабляющее чувство, как будто он во сне. Первые минут пять от алкоголя он, и правда, чувствовал некое расслабление, зато потом всегда становилось плохо.

Стояла тишина. Никто не смотрел телевизор, нервно переключая каналы, никто не копошился на кухне, издавая как можно больше звуков, чтобы компенсировать этим невкусность ужина и бесполезную трату продуктов, никто не стал с порога «гавкать» на него, мол, опять забыл что-то сделать: вычистить половик, выбросить мусор, пропылесосить ковёр, да неважно что, лишь бы сорвать на нём свою злость.

В квартире даже пахло по-другому. Андрей втянул воздух и почувствовал довольно приятный запах. Раньше он почему-то не замечал его. Пахло уютом. Как в уютных квартирах других людей, в которых он бывал редко.

Ковёр выглядел иначе, как и всё остальное в коридоре: старый шкаф, самодельная убогая вешалка для одежды с подтёками лака, этажерка для обуви, дверь в туалет… Всё радовало глаз.

Раньше ему казалось, что предметы здесь выглядели ощетинившимися, словно сокамерники, смотревшие друг на друга с усталым презрением и отвращением, попавшие в этот мир, да и в эту квартиру по ошибке.

Андрей снял куртку и аккуратно повесил её на вешалку.

«Так странно, как будто никогда раньше этого не делал», — мелькнула мысль.

Он почувствовал удовольствие от этого простого и привычного действия. Стащил с ног кроссовки и не стал их убирать на полку — с этим было очень строго. Отец полагал, что все его несчастья в жизни: глупость, отсутствие денег, успеха, друзей и даже близких знакомых, депрессивность, — всё это от того, что Андрей не убирает кроссовки после прогулки, и он отчаянно с этим боролся. Он легко мог поднять пинком сонного ребёнка с постели ради выполнения этого священного ритуала.

Мать никогда не запрещала ему издеваться над сыном, сама она не делала того же только потому, что боялась огласки, что подумают люди, если вдруг Андрей, этот «дурак бесстыжий» начнёт болтать обо всем, что происходит в семье.

Этим родительским притворством и нелюбовью здесь было пропитано всё. Все вещи, стены, потолок, окна, всё, что виднелось из окна, телевизор, даже телепередачи… И выветрить этот ужас из квартиры было невозможно.

Не обида, не злость, не ненависть, Андрей даже не знал, что это, просто бесконечная усталость, которая, как колдовство в проклятом королевстве, как пыль лежала здесь на всём. Как в тяжёлом дурном сне. И вдруг! Вдруг всего этого не стало. Дом со всеми его вещами стал другим. Живым. Как будто тяжёлый вялый и тоскливый сон закончился. Андрею казалось, что в этой квартире он первый раз.

Он прошёл в гостиную. Мебель, кресла, шторы… Всё неплохо выглядит. Заглянул на кухню: раньше здесь воняло чем-то постоянно, ползали тараканы, несло холодом от плинтусов, а теперь… Теперь ему хотелось впервые в жизни сесть и спокойно покушать.

«Жаль позвать некого, посидеть с кем-то вместе…» — с сожалением подумал Андрей.

Время текло странно, медленно и прозрачно. Безразличие и усталость улетучились, и на смену им пришло умиротворение, ровным потоком чистого и тёплого света вливавшееся в квартиру.

Открыв холодильник, он почти ничего в нем не обнаружил: кастрюлька с чем-то малопривлекательным, банка с заветревшимся майонезом, засохшее варенье, несколько яиц, остатки овощей — пара гнилых картофелин и морковка. Можно сказать, ничего. Он открыл морозилку и приятно удивился, там лежали две мороженки.

Достав из шкафа тарелку, он вывалил туда их обе, взял из шкафа ложку, но за кухонный стол решил не садиться. Он пошёл с тарелкой в гостиную, что было категорически запрещено родителями, и включил телевизор. По четвёртому каналу как раз шёл какой-то сериал про детей-детективов.

Андрей аккуратно начал разламывать мороженное в тарелке, чтобы оно быстрее растаяло, поглядывая на экран: у одноклассницы Шерли Холмс — девочки, которая вместе с друзьями расследует «преступления», кто-то украл любимую лошадь…

* * *

В дверь постучали. Андрей убавил звук телевизора. Стук раздался снова. Он подошёл к двери и открыл её. На пороге стоял мужик из соседнего подъезда и тяжело дышал. Его руки и рукава куртки были испачканы сажей. Кепи, которое он всегда носил, в этот раз отсутствовало, поэтому Андрей не сразу его узнал.

— Так, Андрей, да? — тянул время он.

— Да, — ответил он, ещё чувствуя вкус пломбира во рту.

— Можно мне зайти, — он сделал какое-то неуверенное движение рукой, указывающее на порог.

— Да.

Андрей немного отошёл от двери. Мужик переступил порог, аккуратно прикрыл за собой дверь и полминуты готовился что-то сказать.

— В общем, это… у вас в гараже пожар был.

— Пожар? — спокойно переспросил Андрей.

— Да-да, это… В общем, там, это… видимо твои родители, — выдавил он из себя.

— Мама и папа сгорели в гараже? — спокойно спросил Андрей.