Лучший исторический детектив – 2

Полина ощутила в этой квартире душевный комфорт, а к говорившей хозяйке тёплые чувства, как будто они были уже когда-то давно знакомы. Это чувство внезапно поселилось в душе Полины. Ей даже на миг показалось, что то, что с ней сейчас происходит, она уже когда-то давно видела… Присев за стол, она наблюдала за хлопотами своей неожиданной, новой знакомой. Для своего возраста она достаточно бодро орудовала на кухне. Эта женщина всё больше и больше нравилась Полине, и это чувство было взаимным. И все потому, что Людмила Васильевна не отпустила свою новую гостью, а позвала к себе.

Тему декабристов они больше не затрагивали. Для Людмилы Васильевны было уже достаточно то, что она смогла высказаться. Выпив ароматный, свежезаваренный кофе, две женщины продолжали беседовать, поглощая бутерброды. Когда же всё было выпито и съедено, Людмила Васильевна предложила перейти в комнату:

— Просто наговориться с вами не могу, — призналась она.

Полина Павловна чувствовала себя губкой, впитывающей в своё сознание всю мудрость этой прекрасной женщины.

— Вы одна здесь живёте? — спросила она.

— Да.

— А ваши родные, близкие?

— У меня их нет.

Полина удивилась, но не стала расспрашивать о личном.

Между тем, войдя в комнату, она села на удобный диван и закинув ногу на ногу, принялась рассматривать окружавшие её предметы. Людмила Васильевна села рядом.

Но в тот момент произошло невероятное. Полина вскочила с дивана, чем очень удивила хозяйку дома и, перебежав через комнату, оказалась у комода. Схватив фотографию в рамке, она почти выкрикнула:

— Вы её знали?

Только теперь Людмила Васильевна поняла, на кого указывает Полина. Слегка ошеломлённая происходящим, она прошептала:

— Да, она была моей подругой.

Полина почувствовала, как её подбородок начинает судорожно дрожать:

— Где она сейчас?

— Она умерла. Давно. Сорок пять лет назад.

Полина охнула и, опустившись на колени, заплакала навзрыд.

В руках она держала ту самую фотографию, где была изображена её мама — Мария Великовская с Полем.

XII

Тщетно пыталась Мария Васильевна успокоить Полину. Та продолжала плакать стоя на коленях. Пришлось бежать на кухню за валерьянкой. Но и после того, как Полина её выпила, слёзы продолжали течь из глаз.

Людмила Васильевна разнервничалась. Наконец, усадив гостью обратно на диван, вопросы стала задавать она.

— Откуда вы знаете эту женщину? Вам знакома эта фотография? Вы видели её раньше?

Полина вытирала лицо руками. Не ответив ни слова, она лишь расстегнула застёжку рюкзачка и вынула оттуда фотографию.

— Вот, взгляните.

Людмила Васильевна взяла из её рук карточку и посмотрела на неё. Снимок был тот же самый, что и у неё. Теперь Полина увидела, как руки старой женщины задрожали. Дрожащим голосом она спросила у Полины:

— Откуда это у вас?

— От моего отца.

— Кто ваш отец?

— Вот он! — и Полина ткнула пальцем на фотографию, указывая на Поля. — А это моя мама, — добавила она, указывая на спутницу Поля.

Людмила Васильевна медленно опустилась на диван и закрыла глаза. Теперь испугалась Полина.

— Что с вами? Вам плохо?

Сидя с закрытыми глазами, Людмила Васильевна покачала головой. Из закрытых глаз потекли слёзы:

— Полина, — спокойно спросила плачущая женщина, — как твоё полное имя, фамилия и отчество, данное тебе при рождении?

Полина почувствовала, как пот течёт по её спине. Такого душевного накала она не испытывала ни разу в своей жизни. Сейчас она может узнать правду о своей матери, самым удивительным образом познакомившись с её подругой. Медленно, с расстановкой, она произнесла:

— Полина Павловна Шамнэ.

Людмила Васильевна упала на грудь Полины и обнимая её произнесла:

— Доченька, милая. Родная моя.

* * *

Полина успокаивала обнявшую её женщину, не пытаясь остановить её слёз. Прошло не мало времени, прежде, чем они взглянули друг на друга.

— Полиночка, та женщина, что изображена на фотографии рядом с твоим отцом — это я. Я — Мария Александровна Великовская, твоя мама.

И снова слёзы. Много слёз и недоумения. Полина обнимала состарившуюся женщину не смея верить в такое счастье.

— Вы расскажете мне обо всём? — умоляюще произнесла Полина. — Я ничего не понимаю. Ещё час назад вы были Людмилой Васильевной Ивановой, а теперь признаётесь, что являетесь моей мамой — Марией Великовской.

Старая женщина кивнула головой, соглашаясь с Полиной.

— Для этого тебе потребуется лишь выслушать меня и простить.

— Простить? — удивилась Полина. — За что?

— За то, что я стала другим человеком…

За окном смеркалось, но никто не поднялся включить свет. Сидя в полутьме, Полина слушала историю далёких лет.