Лучший исторический детектив (СИ)

— Я добьюсь её, — бормотал он, — во что бы то ни стало. Запомни, Григорий, — обратился он к собеседнику, — я добьюсь её. Любой ценой! Вот с этой самой минуты я начинаю делать всё, чтобы заполучить эту женщину. Она будет моей! Сезон охоты начался!

Иногда просыпаясь ночью или в зимних предутренних сумерках, Лиля вдруг ощущала невыразимую тревогу, страх, ужас перед будущим. Она задумывалась над тем, какую дорогу выбрала и понимала, как всё шатко, зыбко и неопределённо в её судьбе. А может, ну его, это всё, и зажить простой повседневной жизнью херсонской обывательницы, ездить на балы и приёмы, блистать своими роскошными украшениями, так счастливо состариться и беззаботно дожить свою жизнь… Но как только первые лучи солнца проникали в её окна, от ночных страхов и сомнений не оставалось и следа. Лиля была вновь уверена в себе и неустрашима. До следующего ночного пробуждения.

Вот и сегодня она проснулась, когда за окном стало едва сереть. Невозможно было понять: это ещё ночь или уже утро? Не хотелось выползать из-под тёплого одеяла. Лиля лежала в постели, понимая, что уже не уснёт, и перебирала в уме свои далеко идущие планы. И снова на неё накатила волна испепеляющего душу ужаса от неизбежности чего-то страшного, что её ждёт. Она не могла объяснить, откуда у неё этот необъяснимый страх. Чтобы избавиться от него, она наскоро оделась и пошла на кухню будить Матрёну, чтоб та ставила самовар. Придя на кухню, она не спешила будить её, хотелось ещё продлить эту предутреннюю тишину, когда весь дом спит. Лиля осторожно открыла заслонку в печи. Там переливались внутренним светом остатки догорающих с вечера угольев. Блики от них отразились на стене. Лиля опустилась на корточки, ей нравилось смотреть на догорающий огонь. Она разворошила кочергой костёр, чтобы продлить жизнь огню. И вновь какая-то тревога закралась в её мозг, тело, душу. Что дальше? Что её ждёт? Каков конец будет её авантюре? И нужно ли ей это всё?…

— Матрёна, вставай, ставь самовар, — сказала Лиля.

Позёвывая, та встала в ночной рубашке, накинула на плечи тёплый платок и стала готовить утренний завтрак.

Утро полностью вступило в свои права. В комнатах стало светло. Принесли свежую почту. Лиля пила чай с булочками с корицей и просматривала газету «Юг». Прочитав разделы «Дневные телеграммы», «Вечерние телеграммы», «Ночные телеграммы», где сообщалось о событиях во всех уголках Российской империи и в мире, она перешла к частным объявлениям.

«Ищу место русской бонны и экономки, имею рекомендацию. Адрес в конторе газеты «Юг».

«А ведь я взяла Наташу без рекомендации, — подумалось ей. И тут же она возразила себе: — Да откуда же у неё рекомендации, она нигде до меня не служила».

«Продаётся недорого выезд. Адрес: Военный форштадт, Бериславская ул., д. Бриммера».

«Нужен ли мне выезд? Вообще-то не помешало бы для солидности. Но я же тут временно. Не стоит себе голову морочить».

«Музыкальные классы Херсонского отделения ИМПЕРАТОРСКОГО русского музыкального общества с 7 января открыты ежедневно, кроме дней праздничных, приём прошений для поступления в музыкальные классы и на регентские курсы. Полугодовая плата за право учения: по классам фортепиано, пения, скрипки и виолончели — 40 р., по классу духовых инструментов — 24 р., плата на регентских курсах — 32 р. в год. Допускается рассрочка». Ну, это Лиле не нужно.

«Мыло молодости. Секреты красоты. А. СИУ и К». Что-то уж очень секретное мыло. Но можно бы и попробовать.

«Акушерка Е. С. Гамбургер, Одесса. Приют (убежище) для секретных беременных и рожениц. Базарная ул., угол Канатной, дом Витиса № 18». Слава Богу, таких услуг Лиле не нужно. Но подобные объявления часто встречались в газете и почему-то все секретные акушерки были в Одессе.

«При ресторане «Новый Берлин» с сегодняшнего дня ежедневно БЛИНЫ. С почтением, Егоров». Что ж, надо непременно сходить на блины.

«Е. В. Самойлова. Уроки цветов и всевозможных изящных рукоделий. Богородицкая ул., д. Андреевой, кв. Зубовой». Может, Лизу послать на учёбу? Впрочем, зачем? Не надо.

«Женщина с 6 малыми детьми, оставшаяся без всяких средств к жизни, просит помощи добрых людей. Адрес: Мельницы, дом диакона Кузнецова. Прасковья Пощипайленко». Надо помочь.

«Красиво и скоро писать выучивает каждого каллиграф С. Глузбар. Самый дурной почерк в 8 уроков превращается в блестяще красивый. За метод и отличные успехи учеников награждён золотою медалью, почётным дипломом и крестом за заслуги. Адрес: Херсон, Католическая ул., д. Орловой против Костёла». Пожалуй, это не нужно.