Лучший из миров: как философы предлагали устроить общество и государство

Философ Шарль Фурье[22] придумал дворец трудящихся – «Фаланстер». В Советском Союзе тоже строили дома-коммуны, а в 1971 году возвели экспериментальный Дом нового типа – ныне Дом аспиранта и стажера МГУ[23]. Под крышей Дома нового типа планировались бассейн, спортзал, библиотека, поликлиника, столовая, зимний сад, коммунальные службы, чтобы избавить жильцов от тягот домашнего хозяйства.

Дом нового типа – это, прежде всего, дом для Нового Человека. Живущий в стране победившего коммунизма, он будет больше времени уделять саморазвитию и образованию, банальная стирка и приготовление еды должны быть оптимизированы, и сделать это можно в первую очередь за счет пространств общественного назначения.

Общие пространства должны были помочь преодолеть одиночество и отчужденность жизни людей в современном городе, построить социальные связи между соседями. К сожалению, проект Дома нового типа так не был воплощен. После смерти архитектора его упростили, а после передали Московскому университету. Подробнее к этой теме мы вернемся в главе про социалистов-утопистов.

Часть 7. Веротерпимость, эвтаназия и голые супруги

Мы уже многое узнали о скромности утопийцев, и может показаться странным, что Томас Мор постулирует удовольствие главной целью их жизни. В удовольствии заключено человеческое счастье… Но в каком удовольствии! Целый ряд классических философов разделял счастье и удовольствие. Удовольствие – кратковременно и без конца требует своего увеличения. Чем выше импульс удовольствия, тем негативнее и скучнее может восприниматься жизнь в ее спокойном беге. В отношении удовольствия от роскоши и денег, превысив определенную денежную планку, каждая новая тысяча долларов со временем будет приносить меньше удовольствия. С удовольствием можно переборщить и вообще потерять к нему вкус.

Говоря о счастье как удовольствии, Томас Мор ограничивает понятие удовольствия, исключив из него удовольствие от вещей и владения, выдвинув на первый план удовольствие от работы и общения.

Скромность утопийцев не обусловлена конкретной верой. На Утопии установлена свобода вероисповедания: одни верят в высшее существо Солнце, другие – в Луну, кто-то – в Великого Прародителя всего. Поэтому многие охотно переняли от путников христианство, которое показалось им разумным.

Религиозные преследования, конечно, караются, но утопийцы не принимают тех, кто отрицает посмертное существование души. Такие люди могут быть опасны, так как не боятся посмертной кары за злодеяния. Им будет проще нарушить законы государства ради своих желаний.

Правда, их не выдворяют, а только не доверяют никаких политических должностей. Им разрешено обсуждать свою ересь со священниками, чтобы образумиться. Кстати, священниками на Утопии могут быть как мужчины, так и женщины, что удивительно, учитывая, что Томас Мор умер за католическую веру, а потом был канонизирован. В католической церкви женщины до сих пор не могут стать священниками.

Томас Мор был новатором своего времени в отношении восприятия смерти. В Утопии религия и государство не запрещают, а поощряют уход больных из жизни, чтобы их мучения закончились. Это святое и почетное дело, на которое благословляют людей священники. Об остальных больных утопийцы заботятся с большим усердием и делают все, чтобы вернуть им здоровье, а неизлечимым больным пытаются организовать счастливый остаток их жизни.

Что же касается брака, ни о каком «таинстве» речи не идет. Женщина выходит замуж не раньше 18 лет, а мужчина не раньше 22. Будущие супруги должны четко понимать, что у партнера нет никаких скрытых изъянов, которые могут испортить супружество. Для этого женщина и мужчина должны предстать друг пред другом нагими.

Разрушить брак может только смерть… или измена. Изменщик будет до конца своих дней влачить позорную и одинокую жизнь в рабстве, а тот, кому изменили, получит компенсацию и может снова вступить в брак. Конечно, в редких исключениях допускается развод, если супруги не сошлись в нравах, но на это требуется одобрение сената.

Описав такое устройство государства, наш философ-моряк говорит, что не видел нигде более счастливого общества. Здесь нет нищих и все живут радостно, не переживая о том, что им чего-нибудь не хватит, ведь все работают на благо общества, а не на собственный карман. В отличие от элитистской утопии Платона, в которой вся власть принадлежала классу правителей-философов, в случае Томаса Мора перед нами утопия общества равных в труде, в котором проходят демократические выборы правителей.