Луиза Вернье

Поль Мишель тоже уловил в голосе пришедшей дружелюбные нотки и не стал дичиться. Когда Агнес протянула к нему руки, он понял, что все будет хорошо, и подошел к ней, низко наклонив голову, что говорило о том, что он чуть-чуть стесняется. Будучи и сама как ребенок, она вместе с ним уселась на ковре в спальне, и они поиграли в ладушки и в ку-ку, она соорудила кролика с длинными ушами из своего носового платка. Луиза выкупалась после дороги и переоделась к вечернему чаю.

Это было ее первое английское чаепитие. Стол накрыли красивой кружевной скатертью, а чай разливали из серебряного чайника в чашки из тончайшего, как вафли, фарфора. Были сандвичи с огурцами, горячие булочки с маслом и большой сливовый пирог. Джон Престбери ел с аппетитом. Поль Мишель, к ее великому облегчению, вел себя безупречно, очарованный Агнес, которая сидела по другую сторону от него. Роберт был по-прежнему угрюм, но Луиза так и не поняла, почему общество родителей так его угнетало, вынуждая сохранять подчеркнутую вежливость, которая время от времени давала ужасную трещину. Его сестра тоже лишь изредка улыбалась. Интересно, думала Луиза, не является ли это спокойствие своего рода защитной маской? За столом мать бранила Агнес так же часто, как неряшливых слуг, жидкий чай и недобросовестных лавочников.

Вечером Агнес сбросила свою защитную маску и повела Луизу с Полем Мишелем в детскую.

— 3-здесь мы с Робертом провели п-почти все наше раннее детство, — сказала она, с нежностью окинув взглядом комнату, где в камине за тяжелой решеткой плясал огонь, освещавший лошадку-качалку, ящик с потрепанными игрушками и Ноев ковчег. Казалось, ее радовало, что у нее появился оправданный предлог вернуться в свои детские владения. Детская была заперта на ключ в течение многих лет. Комнату открыли, только когда пришла телеграмма от Роберта. — Я уверена, что П-Полу будет здесь так же весело, как и нам, а Дейзи будет очень хорошо справляться со своими обязанностями, м-можете не сомневаться.

Дейзи оказалась розовощекой улыбчивой девушкой. Поль Мишель уже стал понимать, что все не так уж плохо. Но ему хотелось, чтобы в эту первую ночь его уложила спать мама. Но он не стал плакать, оставшись с Дейзи. Он засунул большой палец в рот и заснул.

За ужином Луиза поняла, что родители Роберта долго обсуждали ее будущую работу в «Престберис».

На Джона Престбери поневоле произвел впечатление ее опыт работы в торговле платьем, а поскольку он старался никогда не упускать выгоды, то решил, что она должна активно приняться за дело.

— Вас, судя по всему, не пугает тяжелая честная работа, и это делает вам честь, — произнес Джон Престберис. — Примерками уже много лет занимается одна старуха, но зрение у нее ослабло, так что можете занять ее место. Шьют одежду наемные портнихи, они каждый день приходят за заказами. Никаких заморских штучек в «Престберис», имейте в виду. Самые традиционные фасоны. — И он хмуро посмотрел на нее через стол. — Никаких новомодных нарядов. Мои служащие носят черные платья из сатина. Я полагаю, у вас есть пара приличных черных платьев для работы в магазине?

— У меня их несколько.

Краем глаза Луиза заметила, как Роберт торопливо отпил вина. Он не хуже ее понимал, что было приемлемо для Уорта, в «Престберис» покажется пугающе элегантным, но Луиза решила, что это только пойдет на пользу делу.

— Хорошо. — Джон Престбери кивнул, набивая рот жирной жареной уткой. — Роберт может начинать работать в магазине хоть завтра. Он тут малость освоился, когда я немного приболел. У меня просто груз упадет с души, когда не придется каждый день ходить в «Престберис». Хотя я не собираюсь уходить на покой, пока еще дышу, — торопливо добавил он, с вызовом посмотрев на всех.

— Я не сомневаюсь, что Роберт с удовольствием будет прислушиваться к твоим советам, Джон, — вставила миссис Престбери.

Луиза прикусила язык, хотя ей очень хотелось ответить этой женщине. Миссис Престбери, подобно громадному спруту, сдавливала своих детей в мощных щупальцах, отравляя их ядом недоверия. Поскорей бы уехать из этого жуткого дома, думала Луиза. Если «Престберис» в ближайшее время не принесет никакой прибыли, так это не по ее вине. Она-то будет работать изо всех сил — мысль о собственном доме даст ей дополнительный стимул.

Джон Престбери ткнул вилкой в сторону Роберта.

— Отныне — только старание и полная ответственность. Я не для того два года платил за твое обучение в Париже, мои расходы должны окупиться с лихвой.

Роберт был напряжен до предела.

— Я буду стараться, отец.

Угрюмая трапеза подошла к концу. После в гостиной Агнес села за пианино, девушка играла неплохо, но музыку то и дело заглушало ворчание Джона Престбери, который за кофе рассуждал о политике. Луиза с радостью ушла в другую часть комнаты переворачивать Агнес ноты.

Ночью Роберт старался изо всех сил исправить свое вчерашнее пьяное поведение. Он доказал, что может, если захочет, быть нежным любовником. Луиза тут же придумала для себя отговорки в оправдание его слабости и трусости, в его крепких объятиях позабыв на время свое отчаяние и безутешность.