Лук и Красные Холмы

Самая лучшая, самая удобная база для восстановления сил — это, конечно же, Гушсай, именно туда они всем Козыревским гамузом завтра-послезавтра возвращаются, на четыре дня, с тем, чтобы скинуть накопленные материалы, написать отчеты, проверить матчасть, просто отдохнуть… И тогда уже обратно в пустыню.

Лук приглашен в Ангрен, с ночевкой, в гости к Искандеру, на день рождения жены Вероники. На самом-то деле круглая дата у Веры давно позади, двадцать пять ей стукнуло еще неделю назад, но… С мужем отметить-то надо!? Искандер уже все продумал: в первый день они с размахом гуляют, своей привычной компашкой, на второй день с родителями, чинно и благолепно, а на третий — предельно скромно, в узком семейном кругу: Искандер с женой и дочерью, ближайший его дружбан Равиль с невестой (Равиль и Аллка дружили, дружили, она залетела, теперь жениться будут), и Лук.

Лук не против. Он еще более был бы не против, если бы на тихую вечеринку пригласили симпатичную девицу без матримониальных планов…

— Каких? Матри… чего?

— Матримониальных. Без цели захомутать меня на женитьбу. Так, знаешь… подружиться, на денек другой — это с удовольствием, а жениться — я для этого еще слишком неопытен и юн.

— Не, не, не! Ты чего, Лук! Меня за такие штуки Верка на ножи поставит! Обалдел совсем!? Одно дело, когда мы в пустыне по-холостяцки рассекаем во всех направлениях, случайные знакомства-макомства… под водочку, то, сё…

— С кем это, любопытно бы знать, мы с тобой случайные "макомства" водили? С беглыми верблюдицами, что ли? Так ты и там флирт до конца не завел, не то, что шампанского — воды пожалел для бедняжки!..

При этой Луковой подколке оба дружно расхохотались, вспоминая!..

Дело было как раз на последней по времени базе-оазисе, аккурат перед возвращением в Гушсай.

Лук строгал перочинным ножом овальную в срезе, кривоватую палку, длинною в метр, пытаясь придать ей форму японского меча, Искандер штопал любимую "ковбойскую" клетчатую рубашку, порванную на левой подмышке: никакой другой работы в этот день для них не предвидится, до обеда никак не менее двух часов — вон, Нина Ивановна только-только вытянула воротом из колодца ведро с водой, перелила в свое ведро — литров восемь в нем… Тетка очень даже крепкая, сама донесет…

Лук однажды взялся ей помочь, решил наносить воды из колодца, но оказалось, что никто его джентльменства не понял, включая Нину Ивановну! И дело не в жлобстве, не в черствости, не в восточном менталитете и не в лени! Все гораздо проще и весомее: увидят люди, что повариха сама как бы не в силах за кухнею следить, не может воды из колодца принести, в посторонней помощи стала нуждаться — замечания вслух не сделают, но в следующий раз "в поле" никто ее не возьмет! В экспедиции лишних ртов, рук и денег нет, все давно заранее поделено и определено! Геологические экспедиции из Москвы и Ленинграда с весны и до осени — это не обуза и не повинность, это лакомая тема для жителей Ангрена: у приезжих платят хорошо, работа не каторжная, вдобавок, полным-полно возможностей поездить по местам да магазинам, с частым "дефицитом" на полках, так что эту работу ценят все, и повара, и шоферы.

Идет Нина Ивановна с почти полным ведром, как вдруг из-за стены крайнего барака, он же местный магазин, вывернула верблюдица и чешет торопливой рысью вдоль дувала, прямиком к Нине Ивановне! Та испугалась, ведро выронила — и бежать, и кричать на бегу! Но верблюдица на женщину орущую ноль внимания: добежала до ведра и сунула трепещущий язык в липкую грязь! Пить хочет, бедняга, аж стонет, ан воды-то уже нет в ведре, вся мгновенно впиталась в дорожную пыль!

Верблюдица лижет мокрую землю, а Лук с Искандером на верблюдицу глядят во все глаза, потому как подобное чудо-юдо впервые в жизни видят! Верблюдица, видать, почти до смерти жаждой истомлена: горбы у нее не горбы — а две тряпки на спине, передняя, бывший горб, на правый бок легла, задняя на левый. На животе и груди ребра очень уж рельефно сквозь кожу выпирают, на морде одни глаза и зубы остались — кошмар-кошмаревич! Где она так настрадалась, бедолага!?

Первым Искандер опомнился, бочком-бочком подошел к несчастному животному, поднял облизанное ведро — и к колодцу. Колодец глубокий, пока ведро колодезное вниз долетит, пока утонет (а оно само тонет, железным кольцом оббито для тяжести), пока его обратно воротом вытянешь… Но верблюдица, похоже, все поняла и никакой от нее агрессии: подтрусила к колодцу, ждет смирно, глазищи выпучив.

Искандер воду перелил из ведра в ведро, перед верблюдицей поставил. Та мгновенно лакать, но осторожно действует, ведро не повалила!

— Искандер, а Искандер!? А ведро после ее слюней кто мыть-отмывать будет???

— Я буду, я помою. Но пусть бедная животная воды попьет, умирает ведь! Есть же запасное ведро! Зачерпните пока из бочки, мы с Луком потом пополним. Точно ведь, ну?

Лук здесь только за:

— Без вопросов, пополним, конечно!