Лукавый сексуальный лжец

— Ты прав, но в свою защиту скажу, что просто пытаюсь попридержать твои ожидания. Не хочу, чтобы ты думал, будто между нами есть нечто, что приведет…

Он поднимает руку, перебивая меня.

— Ничего такого нет. Я знаю, — меня удивляет, что он смотрит сначала на Харлоу, а потом снова поворачивается ко мне. Возможно, он замечает куда больше, чем делает вид. — И понимаю. Но даже ты должна признать, что вот это — потусить, пообщаться и так далее — не совсем отстойно, да?

— Не слишком похваляешься, суперзвезда?

Он смеется.

— Ты ведь понимаешь, о чем я.

Я разворачиваю капкейк.

— Не отстойно, да, — соглашаюсь я.

— Ты признала, что я был прав. И я в ужасе, насколько счастлив от этого, — он снова наклоняется ко мне, кивнув в сторону Марго. — Не говори ей.

— Твой секрет в безопасности.

Я не возражаю, когда Люк отламывает кусочек у моего капкейка, и смотрю, как он закидывает его в рот. Потом кончиком языка слизывает оставшуюся на нижней губе белую глазурь. Поймав меня на подглядывании, он понимающе ухмыляется.

Сглотнув, я только и надеюсь, что это вышло не так громко, как мне показалось. И тут Лола — которая явно увлечена разговором с девочками — незаметно пожимает мою руку за спиной у Люка. Вот же сводница.

Покашляв, я смахиваю воображаемые крошки со своих шорт.

— Так чем ты был занят сегодня?

— Дай-ка вспомнить… писал тебе, — отвечает он с дразнящей улыбкой. — И да, можешь ответить на смс-ки в любое время, не торопись. Потом играл, отнес белье в прачечную, съездил к маме, подрочил несколько раз, — он замолкает и хмурится. — Э-э, не в таком порядке, конечно.

Я чуть не давлюсь смешком.

— Я собиралась спросить…

— Ха, да. Давай по-новой и вычеркнем последнюю часть, — он протягивает руку за еще одним куском капкейка, и я даю ему отломить. — Спасибо.

Бросаю взгляд на его сестру, которая кажется увлеченной разговором с девочками.

— Так здорово, что ты много времени проводишь с семьей.

— Знаешь, моя комната в родительском доме по-прежнему выглядит так, какой была, когда меня было шестнадцать.

— Правда?

Люк кивает.

— Большинство родителей моих друзей превратили их комнаты в кладовку или рукодельную мастерскую, или во что-то еще, а мои нет. Приметы моего неуклюжего подросткового возраста сохранились там нетронутыми, как при археологических раскопках.

— Даже не знаю, страшно это или любопытно, — говорю я.

— Там все, как было, и на том же месте: кровать, постеры на стене, даже звукоизоляционная доска, которую я сделал в восьмом классе. Сохранились браслеты дружбы, билеты на концерты, фото с танцев. Там все еще лежит обертка от презерватива, который я использовал, когда потерял свою девственность, — он прищуривается, словно вспоминая. И словно только что сообразив, что это означает, он мельком смотрит на Миа и краснеет.

— Ого… Ностальгия, — если честно, странновато слышать, как он об этом говорит.

Да и моя семья совсем не похожа на его.

Он качает головой.

— Уверен, мама даже не знает о ее существовании. Я сам не знал, пока прошлым летом не копался в поисках нужного телефона и наткнулся на нее, засунутую между билетом в «Башню Ужаса» за 2009 год и билетом на концерт Тома Петти.

— Так классно, — срывая травинки, говорю я. — С моего отъезда прошло меньше месяца, когда мама сделала из моей спальни комнату для своего рукоделия.

— Не знаю, каково бы мне было, если бы я не смог вернуться домой, — тихо отвечает он. — Я приезжаю туда, и мне снова двенадцать. Могу валяться на кровати и рассматривать вырванные страницы из «Спортс Иллюстрейтед» за 2002 год — тот номер был посвящен купальникам, а на обложке красовалась Ямила Диаз-Рахи, на случай, если тебе интересно — или постер с Ламборгини, которую я поклялся себе купить, когда исполнится восемнадцать, — она закатывает глаза. — И могу просто потупить и сделать вид, что все остальное неважно.

— Знаешь, я уже начинаю завидовать, что у тебя такая крутая комната.

— Давай договоримся, — слизав глазурь с большого пальца, предлагает он. — Я пущу тебя в свою комнату, а ты в свою очередь позволишь мне хотя бы разок распустить там с тобой руки. Двенадцатилетний я был бы невероятно впечатлен.

— Ох, а говорят, рыцари перевелись.

— Боже, сейчас подумал, ты поладишь с моей бабушкой. Вообще-то я побаиваюсь, если ты, Марго, мама и бабуля окажетесь в одной комнате. Не уверен, что смогу справиться с последствиями.

Хочу сказать Люку, что это похоже на вызов, который я готова принять, когда он тянется к телефону.

Тот стоит на беззвучном режиме, и экран светится от пришедших сообщений. Не знаю, когда он проверял его в последний раз, но с нами Люк уже добрых двадцать минут. Там, наверное, не меньше десятка смс. Чувствую, как начинаю хмуриться, хотя не знаю, почему.

— А что вы все собираетесь делать после? — спрашивает он, и мне интересно, замечает ли он, как говорит, переводя взгляд от экрана и обратно, попутно просматривая сообщения.

— Вообще-то, — я начинаю вставать, — я, наверное, уже пойду.