Лукоморские царства

— Нет уж! Не дам обижать Котика! — Катя рассмеялась, потому что усы Баюна, очень возмущенного подобными идеями, задвигались, встопорщились, и раздалось возмущенное фырканье!

— Вот же паразит летучий! То спи, то в сугроб скинуть! Спасибо тебе, радость моя, Катюша! Хоть ты меня в обиду не даешь!

Волк приземлился первым, потом копыта Сивки аккуратно коснулись снега под Дубом, Жаруся бережно подхватила Бажена за плечи и внесла в Дуб за Баюном, который активно замахал лапами. Тут же обнаружилась ещё одна дверь в гостевую комнату, куда и был внесен и бережно уложен крепко спящий Бажен. Степан, тоже почти спящий, был доставлен Сивкой в его комнату и свален на кровать.

— Так, всё, всё, идите всё отдыхать! — Баюн махнул лапой, но ушел только Сивка, он хорошо знал свои способности и понимал, что тут он помочь не сможет.

Волк улегся у Катиных ног, а Жаруся устроилась на стуле у двери. — Конечно, конечно! Кто бы меня ещё слушал бы! — Кот заворчал было, надулся, но его отвлекли оживившиеся кошмары. Они уловили, что безразличного сна, в который человек был погружен в Стеклянной горе, уже нет, и начали спускаться к нему поближе. Бажен застонал, попытался слабо взмахнуть рукой, голова мотнулась на подушке.

— Смотрите! — Кот проявил сны, и все увидели мучавшие царевича сны-воспоминания. — Катюша, попробуй с ним поговорить! У тебя вроде что-то такое напевалось, я отдельные слова видел, ты же не запрещала! — Кот умильно заглянул в глаза Катерине. Та вздохнула и тихонько сказала:

— После темного часа приходит рассвет.
После бури опять вырастает трава.
Даже если ты думал, что меркнет твой свет,
Остается надежда жива!
Пусть не сразу, но сложится путь впереди,
Пусть не быстро, но ранам дано заживать,
Ты найдешь свой очаг, яркий свет по пути,
А пока надо просто шагать.

Бажен застыл. А потом дрогнули ресницы, и он стал медленно-медленно открывать глаза!

— Да, вот уж это точно что угодно, но не колыбельная! — подумала Катерина. — Как водой холодной облили! Столько везли, и таскали его туда-сюда его, и Жаруся об притолоку приложила случайно, и даже не шелохнулся несчастный человек, спал как убитый! А стоило мне попытаться его успокоить, и на тебе!

— Где я? — Бажен недоуменно смотрел в потолок. Странный потолок какой! Не бревенчатый, не каменные своды, и не землянка, где ему тоже приходилось бывать. Он потихоньку повернул голову налево. Стена. Такая же, как и потолок. Явно дерево. Но не тесанное, а какое-то как ствол, но очень гладкий. И тут почувствовал, что он не один! Резко глянул направо и отпрянул к стене, закрыв рукавами лицо.

— Не надо! Не смотрите! Пожалуйста! Я… Я не знаю где я, но я сейчас уйду!

— Да что ты говоришь, а царевич Бажен? — пропел Баюн и снисходительно усмехнулся. — И куда это ты собрался?

— Кто ты? — Бажен говорил с трудом. — Но, кто бы ты не был, ты ошибся. Я давно не царевич Бажен. Я урод. Проклятый и изгнанный.

— Я никогда не ошибаюсь! И ты меня знаешь, я Кот Баюн! Открой лицо, мы на него столько времени уже смотрим!

Бажен медленно опустил руки и увидел Баюна, Жар-Птицу, от любопытства сияющую даже ярче обычного, огромного волка, лежащего у ног молоденькой девушки, девочки, и опять было дернулся, скрыть лицо.

— Стой! — Катерина смотрела прямо на него. — Тебе больше не надо прятать лицо! Баюн, зеркало!

Кот усмехнулся и махнул лапой. На стене появилось зеркало, послушно отразившее всю компанию. И Бажена!

— Не может быть!!! — он помотал головой, а потом осторожно притронулся к лицу руками. Руки ощутили то, что показывало зеркало! Никаких следов драконьей кожи! — Не может быть! Но как?

— А вот так! — внушительно надувшись сказал Баюн, как будто это он лично расколдовал царевича. Но Катерина была ему очень благодарна! Не хватало ещё признаваться, как именно его расколдовали!

Бажен всё смотрел на себя в зеркало, а потом, вдруг припомнив, что ещё кроме страшной морды случилось в его жизни, печально опустил глаза.

— Я бесконечно благодарен, но лучше было, наверное, мне оставаться в Стеклянной горе, вы же там меня нашли? Мне некуда идти, меня прогнала моя семья, предали все, кого я знал!