Лукоморские царства

Осенний Дуб напоминал золотой шатер, Катерина теперь открывала окно и садилась на подоконник, положив на него одну из котовых подушек. Завернувшись в теплый меховой плащ, она даже когда шел дождь, сидела там, и слушала как шлепают по широким золотым листья капли, как глухо стучат желуди, падающие на землю, шумит невдалеке роща.

— Ты как Аленушка с картины Васнецова, — объявил ей образованный Баюн. — Хороший был человек! Ему кое-что норуши во снах показывали, а он успевал зарисовать. Даже дом себе такой уютный построил, норушный! Им там нравится.

— Погоди, ты сейчас о художнике Васнецове? — Катерина подняла голову.

— Конечно! — Баюн довольно привалился боком к печи. — Может, уже окно закроешь? Не замёрзнешь, не простынешь?

— Нет, мне хорошо так! И спокойно. — Катерина смотрела на лужу, в которой плавал дубовый лист, приставая к краю, а небольшой корень, отталкивал его обратно, чтобы листик поплавал ещё. — Баюша, а как тут зимой?

— Уютно. Печка потрескивает. Тепло, вкусно, тихо и спокойно. Раньше было. Потом пришел туман, и спокойного житья уже не стало. И надежды тоже оставалось маловато. А теперь, теперь, я очень хочу показать тебе зиму в Лукоморье, теперь у нас опять есть надежда! — Кот потерся головой о плечо Катерины, и она почесала его за левым ухом, потом за правым, а потом уже пришлось и спинку погладить. Не зря же Котик на подоконник пришел!

— Понятно. Если Баюн не жрет, то он спит. Если не жрет и не спит, то пристает к Катерине, чтобы его погладили! — фыркнул Бурый.

— Я не жру, а кушаю, и не пристаю, а приношу тактильные ощущения уютности и приятности! Ты вот знаешь, что такое тактильные ощущения? — Баюн, расслабившись, чуточку не рассчитал, и его хвост оказался на миллиметр ближе к Волку, чем надо.

— Куда уж мне темному! — Бурый ловко изловил кончик хвоста, и рывком отправил Баюна на Катину кровать. Кот извернулся в полете, и упал туда, непринужденно перевернувшись на бочок.

— Перинку тебе надо. И попышнее, — озаботился он и спрыгнув с кровати, исчез за дверью.

— Волк, а мы ещё тут остаемся? Не знаешь? — Катя задумчиво проводила рукой по древесным узорам подоконника.

— А ты как хочешь? — Волк положил передние лапы на то место, где сидел Баюн и выглянул в окно.

— Да уже как-то по дому соскучилась! — Катерина задумчиво смотрела на летящих по небу птиц, отправляющихся на юг. — А ты не знаешь, лебеди-то улетают?

— Смотря какие. Ягусины — нет. Там на озере ключи бьют, есть незамерзающие места. Яга их кормит. Ругается, правда, на половину Лукоморья слышно!

— Хорошо! А то я за Гуслика волновалась. Этот чудик точно никуда не долетит! А спросить у него неловко. Ещё обидится.

За дверью раздался скребущий звук, она раскрылась, и на пороге появился заботливый Баюн, волокущий огромную перину. Он помахал лапой, кровать встряхнулась, и перина скользнула под простыню. — Вот, теперь уютнее будет! Да, а где Степан?

— Бегает! — флегматично ответил Волк.

— Что, под дождем??? — Баюн даже вздрогнул от омерзения. И Катерина вспомнила, как он сам первый раз появился у них на даче. Мокрый был, как будто искупался!

— Да, он мужчина, ему положено! — Волк даже голову не повернул.

— Так он человеческий мужчина, а не волчий, да ещё и молодой такой, мальчик, можно сказать. Простудится ещё! — Кот осуждающе смотрел на безмятежного Волка. И как в воду глядел!

Степан явился уставший, мокрый и замерзший. В кроссовках чавкала вода, с волос текло.

— Чего-то я того… — начал он простуженным голосом.

— Не того, а в баню иди. — Волк махнул лапой. Но, действительно измученный Степан, добравшись до кровати, и кое-как содрав с себя мокрую одежду, рухнул туда, и уснул, завернувшись в одеяло, а когда проснулся, то понял, что простыл капитально.

— Степ, ужинать! — Катерина стукнула в дверь. Но, услышав невнятное бормотание, которое сообщало, что ничего он не хочет и оставьте его все в покое, решительно сказала: — Ещё чего! В покое его оставьте!! Если не одет, или укройся, или оденься, я через минуту приду!

А сама отправилась сообщить о том, что Степан говорит как простуженный слон и упрямится примерно так же.

— Вот! Вот я же говорил некоторым, которые никого не слушают! — Баюн осуждающе косился на Волка.

— А я ему говорил, что бы он в баню сходил! — отрезал непреклонный Волк.

Катерина попросила у скатерти большую чашку горячего чая с малиной. И пока они препирались, понесла её Степану. Тот почти полностью скрылся под одеялом, но, увидев Катерину и злобно сверкая оттуда глазами, засипел, что ничего он не хочет и ничего ему не надо!

— Угу, ясное дело, что ничего тебе не надо, только вот чай выпей! А то очень плохо слышно, чего ты там хрипишь! — Катерина почти насильно вручила ему чашку.

— Спасибо, и вали отсюда! — любезно поблагодарил её Степан. Уже немного более внятно. Приподнялся на локте и принял чашку.