Лукоморские царства

Степан чуть руки не разжал от удивления, когда доска довольно быстро начала подниматься вверх. Самым сложным оказалось перебраться с доски, висящей над проломом на твердый пол. Но они справились!

— С прибытием! Всё уже, всё, отпусти веревку. Давай-ка мы ногу твою посмотрим.

Катерина говорила не переставая, отвлекая Степана от страха и боли. А пока говорила, разрезала свистнутым у спящего стражника кинжалом бинт и штанину на сломанной ноге, и стараясь не смотреть на бледного как полотно, стонущего Степана, нащупала и соединила кости, как положено. — Хорошо, что маме помогала сломанную лапу Полкана лечить, знаю хоть как надо! — думала она. И тут же плеснула мертвой водой. Кости срослись мгновенно. Капля живой воды, привела Степана в чувство с той же скоростью.

— Кать! Кать, ты просто гений! — Степан обернулся и с ужасом заглянул в пролом. — А как ты меня вытащила?

— Физика и никакого мошенничества. Меня папа учил использовать подручные средства, если сил не хватает! Использование блоков, это наше всё! — Катерина сматывала веревку. — А нафига ты туда полез, кстати?

— Я и не лазил, мне царевна сказала, что надо открыть третий сундук справа, и там будет ожерелье, и я его должен ей принести. Она перепутала, конечно, или просто забыла, она же забыла просто…

Чем дальше он говорил, тем менее уверенным становился его голос.

— Ну, конечно, наверное, перепутала… — Катя держалась из последних сил, чтобы не высказать то, что она о Гордее думает.

— А где же ожерелье? — Степан растерянно озирался по сторонам.

— Степ, ты что, с ума сошел? Какое ожерелье? Мы с тобой сейчас подумаем, как эту яму закрыть. Чтобы никто не обвинял сказочницу и её спутника, что они по сундукам лазят! А ожерелье принадлежит маме Гордеи. Я сказку эту знаю. А как мама Гордеи проснется, она сама и решит, что ей со своим ожерельем делать.

— Точно! И отдаст его Гордее! — обрадовался Степан.

Катерина, которая не была в этом сильно уверена, придержала язычок, припомнив, что молчание — золото! Она аккуратно обошла край ямы. Осмотрела распахнутый сундук, и сбоку внутри нашла небольшой рычажок. Опустила его, и яма закрылась плотной дубовой крышкой, выехавшей сбоку. Катя бережно закрыла крышку сундука и огляделась. Собрала все доски, смотала веревку, которую бережно спрятала в сумку, доски вручила Степану.

— Сделай хоть что-то полезное, а? Пойди во двор отнеси!

— А что ты делаешь? — недоуменно спросил Степан.

— Уничтожаю следы нашего пребывания в спальне царицы. Нас сюда не приглашали вроде как! Давай, давай, не тормози! — Катерина проводила его взглядом, собрала флаконы с водой, корзинку, поправила покрывало на кровати, чуть сдвинутое неуклюжим Степкой, и довольно кивнула. — Всё! Всё на месте, и нас тут не было!

Корзину она оставила ровно там, где взяла, кинжал вложила в ножны стражника, крепко спящего на крыльце и спустившись по ступенькам, потянула за собой Степана.

— Пошли скорее, мне тут очень головы на нервы действуют.

— Какие головы? — удивился Степан.

— Ты что, заболел? А ну да, что я спрашиваю! Голову подними. Свою! — Степан посмотрел, куда Катерина указала, и взялся за горло обоими руками.

— Это что? Это то, что мне Волк и Кот рассказывали? — его резко затошнило.

— Да, именно. Это женихи, влюбленные несчастные люди. Как ты их не увидел?

— Ннне знаю, я только о Гордее думал и об ожерелье, которое она хочет! Голову я не поднимал. Погоди, погоди, сейчас я… — он глубоко дышал, стараясь смотреть себе под ноги. Головы выглядели так, как будто их всех отрубили только вчера. — Нифига себе мать у неё! — выговорил, наконец, Степан.

— Говорят, это родовое, наследственное качество. — Катерина сочувственно смотрела на бледного в зелень Степана.

— Ты что, хочешь сказать, что Гордея такая же? Ты… Да ты!!!! Как ты можешь! Ты… Она была права! Ты её ненавидишь и завидуешь! — Степан рванулся, скорее отойти подальше от презренной особы, которая посмела такое предположить о его прекрасной Гордее.

Катерина опешила. Обиделась, а потом взяла себя в руки. — Что взять с болящего? — подумала она про себя. — Вот, если оклемается, я ему всё припомню!

— Я про Гордею, между прочим, вообще ни слова не сказала. А вот то, что бабушка её тоже занималась украшением терема, это мне рассказывали. Вон старый терем! Смотри. — Катерина решительно шагнула к мальчишке и развернула его за плечи налево. Там стоял потемневший от времени частокол, и все его острия были заняты. — А Гордея-то как раз ничего такого не делала. Её терем вон только построили, когда туман пришел. — Катерина махнула рукой направо. И про себя от души поблагодарила Ивашку за полезную информацию.

Степан послушно повернул голову и встал как вкопанный. Терем радостный, светлый, высокий, был окружен таким же частоколом, но пустым.

— Так что ты зря думаешь, что я царевну Гордею в чем-то обвиняю. Видишь, заборчик-то без украшений. — Катерина пошла в сторону городских ворот. — Ну, ты там её ждать будешь, или сейчас со мной пойдешь?