Луна на ощупь холодная (сборник)

– Тихо, Дуня, тихо, зайдите в дом, на улице холодно, будьте гостями, – говорил Иван Васильевич.

Половица, на которую крестная наступила в коридоре, вспрыгнула в кладовке, под ногой у Яши, нога согнулась в колене. Смешное и опасное приключение, сестра и зять помогут.

Крестная долго не соглашалась сесть, ее муж тоже стоял, но глаза его закатывались, и он страшно вздрагивал, пробуждаясь.

Сначала Евдокия и Иван Васильевич сомневались, было ли изнасилование, – предполагалось допросить Яшу, затем речь зашла о том, что жениться еще рановато, можно подождать до весны, потом, что не время еще засылать сватов – надо подготовиться, и наконец Евдокия спросила у мужа: «Кого послать-то? Либо Петьку с Иваном?», крестная села и стала смотреть на стол, «что стоим-то, авось не в церкви», – сказал ее муж, сел и уронил голову.

Яша дремал в кладовке, с кухни тек запах самогона, Яша стал вспоминать, где стоят самодельные капканы, пытался представить, в каком бьется заяц, и кажется, что шкура сейчас стечет с него волнами.

– Проснися, пынзарь! Просватали тебя, как девку, с боем, Наташка сватов присылала, дюже мы торговалися, так, что и отдали задаром.

Евдокия была веселая и злая, Яша верил, что она шутит, пока зять не спросил:

– Ты, Яш, спьяну, или она сама к тебе навязалась?

Сначала Яша обрадовался: «Неужели я изнасиловал кого?» – потом хотел бежать. Он рыдал в лесу, обрушивая лыжными палками мучнистые ливни снега с деревьев, у него зубы покрывались льдом.

Яша пришел ночевать к Петру – там его ждали все. Сестры знали, на что надо давить – Яша добрый, он пожалеет девушку, никто не виноват, что так получилось, у нее все лицо опухло от слез, покраснело и растрескалось, сестра смотрит за ней, чтобы она не наложила на себя руки. А жениться все равно пора – Дуне вон трудно, что взрослый брат в ее доме, а Наташа работящая, добрая и как любит – будет слуга тебе, а красота, что ж – найдешь себе бабу, повремени, а там разойдешься.

В шовском клубе Яшу подняли на смех – Наташа была известна безобразием. В искровском клубе этого не случилось бы. Там Наташу уважали за ум, но от «Искры» веяло чумой, Яша не хотел появляться там до свадьбы, «хоть отгуляю свое», а в Шовском – гогочущие рты, «снасильничал жабу». Чтобы спасти себя от их оскорблений, Яша напился с ними, ночевал в омшанике у друга, имени которого не знал, ему на рукавицы нагадили мыши, так прокатилась неделя в Шовском. Притащился в Курпинку, только когда уделал телогрейку блевотиной, отлеживался два дня, стараясь дышать вместе с ветром, опять ушел в Шовское.

В свадебное утро братья нашли Яшу в чужом сарае, в ногах у гнедой лошади, которая осторожно переступала рядом со спящим. Иван поднял его одной рукой, прислонил к Петру и, взяв высохшую руку в здоровую, замахнулся ею, как плетью, ударил Яшу по лицу.

На свадьбе Яша был пьян, его клонило в дрему, он пробуждался от криков «Горько!». «А жениха-то мутит, видать, беременный», – шутили гости.

Дыхание жениха было неприятно Наташе, она дрожала от холода в колючих кружевах, платье трещало от статического электричества. Не так она представляла свою свадьбу – но ничего, никто не хочет жениться, и все так быстро, скоро привыкнет – даже некрасивое лицо, примелькавшись, кажется миловидным.

Яша был пьян, верил в изнасилование – это придало ему уверенности в себе. Утром он обследовал постель, и обнаружение обмана, в котором участвовали все – сестры, братья, даже зять, – сделало его другим человеком. Он вышел на двор, все искры снега смотрели ему в глаза. Наташа несла воду, ее встретил чужой с черной морщиной поперек лба. Тонкая радуга сияла на лезвии топора в его руке. Наташа бросила ведра ему под ноги, побежала к соседям – она только этой ночью лишилась невинности.

Сестра подучила Наташу поднести мужу заговоренной водки – это подействовало. Яша, глядя поверх стакана в окно, на деревья в шершавых цветках снега, подумал, что дом его жены и свояченицы – единственный дом, где ему будут наливать постоянно и по первому требованию.

Хмельной муж был весел и разговорчив, похмелье начиналось с пощечины. Наташа ждала ребенка, Яша знаться не хотел ни с кем из родни, Иван Васильевич, ища примирения, привез ему щенка – охотничью суку, пятнистую, как блин. Яша влюбился в Осу. Он держал ее в доме, учил, целовал в мшистое рыльце. Оса была так умна, что научилась носить цыплят за головки, не удушая.

Наташа надеялась, что вся та нежность, которую она подозревала в муже, достанется ребенку. Нежность доставалась собаке. Собака, живущая в доме, в спальне, была поводом для злобы соседских старух: «Твоя мать померла тута, тута иконы, святыня, а твой тварь держит нечистую – либо дом теперя освящать, дом у вас нехороший стал, нехороший».

Кроме того, ребенку нужна чистота, а с собакой чистоты не будет – родится осенью, а тут охота – болотная грязь.