Луна над Сохо

– Старший инспектор Джонсон, – сказал я, выложив на стол одну из тех фотографий, что мы нашли у него в доме. Лицо Смита вытянулось от удивления.

– Так я здесь из-за Грязнули Джонсона? – ахнул он. – Этого старого хрена?

– Ага, значит, его вы знаете, – заметил я.

– Да, он вечно таскался по Сохо и вымогал у народа деньги, – сказал Смит, – как и остальные чертовы копы. Да они и сейчас продолжают. Ну и как там наш старый Грязнуля? Я слыхал, его выгнали со службы.

Я был готов предъявить Смиту свеженькое фото Джерри Джонсона, полученное от криминалистов: он лежит нагишом на кровати, с откушенными причиндалами. Но Стефанопулис легонько стукнула указательным пальцем по столу – это означало, что нужно повременить. Приглядевшись к Смиту, я заметил, что нога у него снова дрожит, как тогда, в кабинете. Нет, мы, конечно, хотели его припугнуть – но не до такой степени, чтобы он рухнул в обморок или попытался сбежать.

– Его вчера убили, – сказала Стефанопулис, – в собственном доме в Норфолке.

Плечи Смита опустились. Облегчение, сожаление, отчаяние? Трудно было сказать.

– А ведь вы уже знали, – сказал я, – верно?

– Не понимаю, о чем вы.

– Вчера, – напомнил я, – когда я к вам заходил, вы уже это знали. Потому вас и колотило, потому вы и поставили у двери громилу Без Шеи.

– До меня дошли кое-какие слухи, – тихо сказал Смит.

– Какие именно? – спросила Стефанопулис.

– Что кое-кто, кого я считал мертвым, на самом деле жив.

– И как же его зовут?

– Джонсон водился с ним. Странный такой тип, на волшебника похож.

– Карточные фокусы, что ли, показывал? – «не поняла» Стефанопулис.

– Нет, не в этом смысле, – помотал головой Смит. – Что-то вроде настоящего колдовства вуду, только тот тип был белый.

– Вуду, говорите? – вклинился я. – То есть он вызывал духов, чтобы они в него вселялись, проводил ритуалы и приносил жертвы?

– Не знаю, – ответил Смит, – я старался держаться подальше.

– Но при этом думаете, что он взаправду умеет колдовать? – переспросил я.

– Не думаю, – сказал Смит, – я это видел.

– Что видели?

– Ну, мне кажется, что видел, – сказал Смит и как будто весь съежился, вжав голову в плечи. – Да нет, вы не поверите.

– Лично я и не собираюсь вам верить, – пожала плечами Стефанопулис. – А вот констеблю Гранту платят как раз за то, чтобы он верил в невероятное. Так что он вынужден верить и в фей, и в волшебников, и в троллей.

– И в хоббитсов, – добавил я.

– Вам смешно, да? – ощерился Смит. – А помните Ларри Пирсингема – все звали его Ларри Жаворонок, потому что он любил ходить на дело с утра пораньше? Помните его?

– Я не такая старая, как вы думаете, – поморщилась Стефанопулис. Я записал имя.

– Подробностей не знаю, но он вроде бы разозлил того колдуна…

– У него есть имя?

– У кого?

– У колдуна. Как его звали?

– Не знаю, – дернул головой Смит, – между собой мы его звали просто колдуном, а вообще предпочитали не упоминать без крайней нужды.

– Так что произошло с Ларри Жаворонком? – спросил я.

– У Ларри было много знакомых в Сомерз-Тауне – грабители, убийцы и иже с ними. Люди, которые в те дни проворачивали серьезные дела. С такими нельзя было не считаться – понимаете, о чем я?

Мы понимали. Сомерз-Таун, концентрированный рассадник преступности, расположился между вокзалами Юстон и Сент-Панкрас. До того как полиция начала использовать ротвейлеров, именно в таких районах народ держал в прихожих обрезы на случай прихода непрошеных гостей или налоговой службы.

Ларри, когда не грабил багажные вагоны с ценностями, подрабатывал вооруженным охранником у разных порномагнатов, сутенеров и тому подобных субъектов. И вот однажды он просто пропал. Его подружка потом ходила, спрашивала, не видел ли его кто. Но никто не видел.

– Да не особо-то его и искали, – добавил Смит.

Месяц спустя в «Акрополе» на Фрит-стрит состоялся большой праздничный банкет. Там в полном составе присутствовала банда Сомерз-Тауна и некоторые избранные представители сливок криминального сообщества Сохо.

– По какому поводу был банкет? – спросила Стефанопулис.

– Да не помню я, – сказал Смит, – и вряд ли кто вообще помнит.

«Акрополь» был рестораном греческой и кипрской кухни: много жареного мяса, рыбы и оливок.

– Нормальная греческая харчевня, – сказал Смит, – не то что эти курдские тошниловки.

– Если там собрались только истинные злодеи, как же туда попали вы? – поинтересовалась Стефанопулис.

– У меня была доля в некоторых их предприятиях, – сказал Смит, – но пришел я в основном потому, что они меня пригласили. А когда такие люди приглашали вас куда-то, не пойти было нельзя.

За первые два часа банкета Смит не заметил ничего необычного. Потом, когда еда на столе почти иссякла, два официанта внесли в зал огромный серебряный поднос с высокой крышкой и, убрав грязную посуду, водрузили его в центре стола.

– Это еще что? – спросил Майкл «Мик» Маккаллоу, который теперь, если не стоял во главе банды, наверняка сидел в тюрьме или уже лежал в могиле. – У меня вроде не день рождения.

Кто-то предположил, что там стриптизерша.