Луна над Сохо

– Возможно, у него были какие-то материалы, которые он опасался цифровать, – предположил я.

– Это в наше-то время? Там должен быть какой-то совсем запрещенный контент. Детское порно, или секс с трупом, или… ну не знаю, душение котят?

– Надо допросить его бывшую жену, – сказал я, – возможно, она что-то знает.

– Да, может, потому и бросила его, – кивнул Троллоп. – Как насчет командировки в Австралию, коллега?

– Нам не светит, – вздохнул я. – Констеблей никогда не посылают за границу. Для этого всегда есть «более опытные офицеры» – они и ездят на халяву.

Он тоже вздохнул, и некоторое время мы хмуро молчали.

– Если бы вам позарез надо было спрятать нечто от посторонних глаз, куда бы вы это дели? – спросил я.

– В сарайчик в саду, – не задумываясь ответил Троллоп.

– Серьезно?

– Да, мой папа именно там хранил свою травку.

– Да ладно?

– В здешних местах есть традиция курить то, что сам вырастил.

– И вам никогда не хотелось арестовать его за хранение?

– Разве что под Рождество, – усмехнулся Троллоп.

В идеале надо было бы пойти в сад и осмотреть сарайчик самолично, но в наше время нельзя топтаться на месте преступления без разрешения криминалистов. А они заявили, что не пустят нас туда, пока не осмотрят газон на предмет следов. А газон они смогут осмотреть только утром. Ну и ладно, решили мы и отправились излагать Стефанопулис результаты наших поисков. Она была очень довольна и выдала нам щедрое вознаграждение в виде сэндвичей и кофе. Правда, пришлось выйти со двора коттеджа, чтобы не загрязнять крошками место преступления. На улице внезапно оказалось холодно, но, к счастью, там стояли два полицейских микроавтобуса «Мерседес Транзит», и мы укрылись в одном из них. Даже здесь, рядом с Нориджем, небо казалось необъятным и каждую звездочку было видно.

– Городской ребенок, – усмехнулась Стефанопулис, заметив, как я поднял глаза.

Я поделился идеей отправиться в Австралию и допросить бывшую жену Джонсона. Стефанопулис одобрила, но сказала, что, по ее мнению, полиция штата Виктория отлично справится с этим сама и нет нужды посылать туда английского копа, вне зависимости от его опыта. Троллоп усмехнулся.

– Что смешного, констебль? – повернулась к нему Стефанопулис.

– Ничего, мэм.

Сэндвичи были из тех, что продают в круглосуточных ларьках на автозаправках. Они непостижимым образом сочетают в себе жирность и безвкусность. Мой, кажется, был с ветчиной и салатом, но я к нему едва притронулся. Стефанопулис разделалась со своим в два укуса.

– Мы должны выяснить, о чем Джонсон рассказал Данлопу, – сказала она.

– Думаю, о своей работе в отделе борьбы с порнографией, – предположил я. – О чем же еще?

– Ну, человек живет не только работой, – пожала она плечами.

– Нет, это не тот случай, – возразил я. – Но если у него были какие-то особые увлечения, то они как раз есть на пропавших пленках. И возможно, его и убили-то, чтобы их добыть.

– Ясно, – задумчиво протянула Стефанопулис, – ОБП, непонятные кассеты, плюс история для журналиста. Что это могло быть, какой-то грязный скандал из шестидесятых? Возможно, кто-то решил заткнуть ему рот. Если мы узнаем, о чем он рассказал, то поймем, у кого мог быть мотив.

Я упомянул о фото с каминной полки, на которых был Александер Смит.

– Кто такой? – спросила Стефанопулис.

– Импресарио в ночном клубе, – ответил я. – Причем уже давно, с шестидесятых. Правда, семидесятые и восьмидесятые провел в долгосрочном отпуске за границей.

– Бандит? – спросил Троллоп.

– Проныра, вот он кто.

– Как вы на него вышли? – спросила Стефанопулис.

– В ходе другого расследования, – осторожно ответил я, покосившись на Троллопа, ибо Стефанопулис не уточняла, что можно, а что нельзя говорить при коллегах из другого ведомства.

– Думаете, они как-то связаны?

– Не знаю, – ответил я, – но для начала стоит проверить.

Стефанопулис кивнула.

– Вы, – ткнула она мне пальцем в грудь, – сейчас ляжете спать. Завтра понадобитесь мне свежий как огурчик. А вы, – повернулась она к Троллопу, – кое-что сделаете, раз уж ваш босс отдал вас мне на растерзание.

– Есть, мэм, – сказал Троллоп.

– А что у нас завтра? – спросил я.

– Долгая душевная беседа с неким Александером Смитом, – ответила сержант.

СПАТЬ на заднем сиденье «Форда Транзит» оказалось неожиданно удобно. Я проснулся только утром, ясным и чертовски холодным, и был очень рад, когда констебль Троллоп посадил нас со Стефанопулис в «Форд Мондео» без маркировки и повез на железнодорожную станцию. По прибытии мы с ним обменялись номерами телефонов – чем больше рабочих контактов, тем лучше. Потом я отправился за кофе.

Станция Норидж – это классическая викторианская постройка: красный кирпич, чугунные стойки и стеклянный потолок. Со временем внутри налепилось множество пестрых сетевых ларьков с едой. Воодушевившись, я направился к «Аппер Краст», мечтая просто лечь там под краник кофемашины и открыть рот. Но в итоге ограничился двумя порциями двойного эспрессо и багетом с курицей тикка масала. Стефанопулис мой выбор не одобрила.

– Эту курицу забальзамировали, высушили и расплющили, а потом еще полили химикатами, – заметила она.